Елена Паетка - Я люблю тебя как врага

– Доченька, зачем ты всем всё о себе рассказываешь?

– Я не знаю, мама. Если бы ты была рядом, если бы я не была одна. Если бы.

Одиночество – уникальное испытание. Принято считать, что одинокими могут быть только старые или больные люди. Это не так. Смысл моей жизни – научиться справляться с собой без обращения за помощью вовне, её там нет по существу. Любовь к тебе всего мира без любви к себе самой лишь помощь. А дальше сама.

– Объясните мне психологию женщины, знающей, что мужчина женат, и всё же продолжающей с ним отношения.

– По-разному может быть. Всегда с его стороны версия: да мы уже давно чужие люди, и вместе даже и не спим.

– А она? Может и так: хочу, люблю, моё.

– Да эта тема стара как мир, сколько можно об этом говорить?

– А вы тогда и не обедайте никогда, все уже за вас пообедали.

– Ах, подумаешь, "меня предали, меня предали", а что в вас такого, чтобы этого нельзя было сделать? Вы сами себя мучаете. – Подобным людям не объяснишь, что больно то и за его способность к подлости.

– Других бьют. – Я даже не поняла, о чём он, не сопоставимо разный уровень человеческой порядочности, цинизм успешной скрытой измены и надругательства над моими чувствами и честностью достиг максимума. Нет, я никогда не смогу торжествовать над поверженным врагом и смеяться, если он будет тонуть в болоте, я протяну ему спасительное средство. Руку? Не знаю. Да и вообще здесь совсем другие дела – мы муж и жена. Господи, спасибо, что ты избавил меня от этого низкого человека. Как бы то ни было мне.

Мир я перестала любить. Рана останется навсегда. "Единицы восстанавливаются после измены." (6) – написано в очередной, жадно поглощаемой книге – утешительнице.

– Да он всегда так делал, как котёнок, нагадит и убежит.

Мама моя.

– Ты же всегда его защищала, принимая его сторону.

– Я же для тебя как лучше хотела. – Дохотела. – И замуж за него позволила выйти только потому, что ты сказала: " Мама, так, как Амир, меня никто любить не будет."

– Sie zittern! Вы дрожите! – Сама не знаю как, но я сижу в кафе за одним столом с пожилой немкой. В Мюнхене, на студенческой Леопольд-штрассе. Лет семь мир меня слушал и сопереживал, шёл домой и что-то исправлял в своей жизни, обо мне забывая.

– Зачем он тебе? У тебя есть всё для счастья. – Яркая механика, дающая понять бесполезность чужих мнений.

– Конечно, задето твоё самолюбие.

– Так иногда бывает: сначала он тебя больше любил, чем ты его, а потом ты его.

Листок мудрого маленького настенного календаря, я проглатывала их пачками по разным тематическим подборкам, ещё до замужества предупреждал, что у мужчин наступает период второй молодости, и к жене они начинают относиться как к маме, которая должна его, вставшего на ноги, и обретшего уверенность в себе, отпустить к молодой любимой женщине. Навсегда загадкой для меня останутся вот эти глупые бесстыжие коровы, пусть и до поры до времени физиологически молодые.

– Ах, а вы попробуйте любовника! Нового мужчину! Это такое возбуждение!

Свободолюбивые цирюльники любят пропагандировать швободу.

– Но ведь все женаты. Нельзя.

– Жена не стенка, можно отодвинуть. Лина, природа мужчины такова, что если он не сделает это с вами, он обязательно сделает это с другой. Так пусть уж лучше с вами.

– Нет, пусть лучше с другой.

– Лина, что с тобой? Ты была самой свободолюбивой на курсе! Ты была кокеткой! Неужели предательство так ломает?

Ночной клуб в районе метро Тверская. Мужской стриптиз. Мне весело. Я даже покрикиваю, мол, ещё, ещё. И этого достаточно. Боль и гной душевных ран слегка выходят.

Водитель машины, весь кривой и в шрамах, утром, уже у моего дома, час не отпускает меня, рассказывая о случившемся с ним любовном запретном романе, он женат, она замужем.

– Как моя жена это всё пережила, я и не знаю.

– Вы расстались с любовницей?

– Мы попали в аварию, и я еле выжил.

– Фу, да вы закомплексованная! – С возмущением, почти оскорблённо, бросает мне, примеривающей джинсы, продавец в Торговом центре на метро Аэропорт. Kapalua сидят на мне безупречно.

– Меня муж бросил. – Буду долго просить милостыни ответным словом.

– Ну и что? Всех бросают.

Хоть вы и раскомплексованная, у вас никогда не будет такой знаменитой вздёрнутой попки.

Мой Иуда настиг и предал меня.

– Мужчин никогда нельзя жалеть. Слышим мы от Яны, сидя за студенческим ужином в общежитии университета на улице Кравченко, она цитирует свою бабушку, и смутно догадываемся, что в этом что-то есть, и память берёт это в себя. Теперь всплывает.