Василий Аксенов - Оспожинки

– Лётчиком – здесь?

– Да там же, в Омске.

– А как ты так… переучился?

– Пришлось, – говорит Степан, громко клацая зубами: кожу от сала, видимо, откусывая, жуя её ли. – Переучился… Выпьем, может?

– Мы же уж выпили.

– По третьему… Помянем.

– Кого?

– Кого… Да всех, кто помер.

Выпили – помянули.

– Летал я, Иван… Иван!.. ну надо же!.. а я Иванович… вот совпадении-то, а, – продолжает Степан, – сначала на местных, а потом и на международных линиях. Штурманом. Жена – адвокат, баба тёртая, уж про язык не говорю – утолкёт, кого захочет, мёртвый во всём с ней согласится. Курсантом был когда, с ней познакомился на танцах… То ли у неё кто, у бляди, завёлся, какой хахаль, точно не знаю, зря брехать, Иван, не стану, то ли ещё что… а то ли просто я ей надоел. Бывает… Им же ведь это… Принца надо, и чтоб сантехнику умел наладить, и чтобы денег приносил, как можно больше, и то да это, как обязан… Выпил как-то, пошумел. Негромко. Посуду не колотил, мебель не крушил. Хвост кошке не отрывал. Пальцы в розетку не вставлял. Аккуратно. Вызвала милицию. Потом ещё раз так же получилось… Сало бери, закусывай.

– Я закусил.

– Сам засолил, держал свинушку… Опять купил двух поросят. Смешные. Как только буду забивать их?.. В цирк подарить их, может, что ли?.. Всё понимают, но не говорят… Прилетели как-то из Африки. Рейс был хреновый, да и неполадки, но это ладно – авиация, все ситуации не предусмотришь… Домой приехал. Выпил немного, чтобы отойти, сердце-то давит… В сортир пошёл… Тёща стояла около двери, дверью я, выходить-то стал, синяк под глаз ей и поставил. Но не нарочно. Дверь не прозрачная – за ней я тёщу же не видел, не заставлял её подслушивать… Милицию вызвали, сказали, что побил. И докажи, что ты мужик нормальный – баб не прессуешь кулаком, – а не верблюд какой двугорбый… Вломили срок – четыре года. До двух скостили. Отсидел. Брат тут родной живёт. Тянул тут срочную, остался. К нему приехал. Пятнадцать лет уже как местный. Ну, так чё, выпьем?

– Выпьем.

Выпили.

– Ну, ёперный театер… Ещё четырнадцать, а не пятнадцать. Зимой вот будет. Под Новый год как раз попал… на праздник прямо… Ты-то местный?

– Местный.

– Так и понял.

– Здесь и родился… в Сретенске.

– Ну, ясно.

Вдруг и меня на разговоры потянуло – как прорвало.

– А у меня, – говорю, – тоже…

– Как и меня, что ли, упрятала?

– Да нет, – говорю. – Слава Богу, не упрятала.

А хуже…

– Ну, хорошо, что хоть не так. А то вот женишься, и это… Любовь – морковь, потом – тюрьма. И что уж хуже?

– Была, – говорю, – в школе ещё, девчонка, учились вместе с ней в Ялани, не дождалась меня с армии.

– Ну, это классика… как палец обмочить.

– Наверное… Поступил после службы в педагогический институт в Исленьске, – говорю. – Не доучился.

– Во как!

– Причины были.

– Ну, понятно.

– Взял академический отпуск. А потом, в декабре семьдесят девятого, забрали меня вроде как на переподготовку…

– В партизаны ?

– В партизаны.

– Ну, это было. Нас-то, конечно, лётчиков, хоть и гражданских, не касалось…

– А попал, – говорю, – в Афган.

– Ох, ё-моё, ох, ёперный театер… А мы туда летали тоже. Возили грузы, – говорит Степан. И предлагает: – Давай-ка выпьем.

– Ну, давай. Но понемногу.

– Тут уж осталось-то… и так уж понемногу. Держи стаканы.

– Наливай…

– Так ты стакан-то свой…

– А, вот он… Через два месяца ранило, – говорю. – Осколком в спину…

– Навылет, нет?

– В лопатку левую… Нет, не навылет.

– Ох, мать честная!.. Ёперный театер!

– Переправили в Краснодар…

– Отвоевался?

– Отвоевался, – говорю. – Осколок вытащили.

Подлечили. Домой приехал…

– В Сретенск?

– В Сретенск… Там похоронку получили на меня.

– Такое было.

– Документы где-то перепутали… Отец седой совсем, и мать… Ну, ладно… Дома побыл. В Исленьск уехал. Через два года институт закончил. Преподавать в нём стал. Женился на студентке, младше меня на четырнадцать лет.

– Моя меня на пять моложе… Влюбился, что ли?

– Вроде да.

– Ну, молодая. Как не влюбишься. Они ж умеют… У них же всё для этого устроено природой, чем завлекают, и ароматом. Потом уж это…

Лампочка в салоне то загорит вдруг, то погаснет.

– Контакт плохой, где-то отходит, – говорит Степан, щёлкая пальцем по плафону. – Всё не добраться. А когда?.. То за грибами, то за ягодой.

– А ты женат?

– Да тут сошёлся. С той развёлся… Что промышляю-то – заставила… Да я и сам грибы люблю… Ну, так и что?