Василий Аксенов - Оспожинки

Возле Успенской церкви, с открытыми воротами и толпящимися около них в ограде прихожанами, попросила Маша остановиться и подождать её.

– Не пойдёшь? – спрашивает.

– Нет, – говорю. – Потом как-нибудь.

Я остался в машине. А Маша, убрав за спину косу и повязав на голове косынку, ушла в церковь.

Вышла минут через десять. Повернувшись, перекрестилась в поклоне. И так естественно, как не умею я. Я всё с оглядкой – на кого-то.

Села в машину.

– Хорошо, – говорит. – Как дома.

Подвёз её к автовокзалу.

Ушла Маша. Когда вернулась:

– Вот, – говорит, – билет.

– На сколько? – спрашиваю.

– На двадцать тридцать, – говорит. – В Исленьске ночью уже буду.

– Да почти утром.

Оставив возле вокзала машину, пошли на набережную.

– Вот, вы…

– Вот, ты…

– Вот, ты опять увидела Ислень.

– Да. Я надеялась на это… Я поснимаю?

– Ну, конечно.

Поснимала.

Зашли после в кафе. Выпили по чашке кофе. Больше молчим теперь, чем разговариваем. Но и молчание – как разговор. Мало с кем получается так разговаривать. Мне всё понятно. Думаю – и Маше.

Прогулявшись по улице Ленина, бывшей Большой или Кузнечной, не помню точно, мимо памятника с зажатой в руке кепкой, с обкаканной голубями и воробьями самой умной в мире головой , вышли на Рабоче-Крестьянскую улицу, когда-то Успенскую, и оказались около вокзала.

Уже автобус, вижу, подогнали.

– Твой, – говорю.

– Похоже, – говорит. – Я на таком сюда приехала.

Стоим. Невесело мне. И Маша грустно как-то улыбается – перед дорогой.

– Я закажу в моём монастыре, когда там буду… Бог даст, скоро… всеношную… Мне показалось, будто надо.

– Спасибо, – говорю, севшим вдруг голосом. – Как доберёшься, сообщишь?

– Сообщу, – говорит. И спрашивает: – У тебя есть электронный адрес?

– Есть, – говорю.

– Вот, – говорит, протягивая мне визитку, – мой.

Продиктовал свой. Записала.

– «Сретенск» – латинскими… легко запомнить. – Долго не мудрил.

Сходил к машине за сумкой. Передал её Маше. Подала руку. Держу в своей – как что-то хрупкое, но очень дорогое. Ладонь прохладная, не то что у меня.

– Спасибо, – говорит, – тебе за всё… Иван.

– Не за что, Мария, – говорю. – Тебе спасибо. – Бог мне тебя послал.

– Кого кому…

– Сейчас не разберёмся.

Поцеловала Маша меня в щёку. Вошла в автобус, место заняла. Смотрит на меня в окно, рукой мне машет. И после чертит пальцем по стеклу: мол, напишу.

Я лишь кивнул.

Поехал автобус.

Стою.

Чувствую: будто все мамины кошки прибежали из Ялани, в душу мне ворвались и стали драть её когтями.

«Ох, – думаю, – да что ж это такое!.. Поеду к Коле Устиненко».

Ну, и поехал.

Живёт Коля, когда-то мой одноклассник, потом лётчик гражданской авиации, а теперь, после всеобщего развала, вынужденный пенсионер, на другом конце города.

Добрался скоро – не Москва.

Из-за двери ещё, на лестничной площадке, слышу: в квартире шумно.

Позвонил – впустили меня сразу.

Там и другие одноклассники. Яланцы. Как договаривались будто, собрались. Витя Гаузер. Уезжал лет десять назад в Германию. Пожил недолго там, да и вернулся. Врач-терапевт. Олег Истомин, давно уже живёт в Ленинграде-Петербурге, но приезжает на родину, к матери, каждое лето. Так до сих пор ещё и не женился. Володя Есаулов, здесь обитает, в Елисейске. Был он, как и Коля Устиненко, когда-то лётчиком, теперь, как Коля же, на пенсии. Основная у него, у Коли, теперь работа – дача, под управлением жены , тоже нашей одноклассницы. Дома нет её, в больнице, на дежурстве.

– О-о! – говорят. – Ванюха! Войсковой!

Ты как, мол, тут? И: лёгок на помине.

Ну, вот, мол, мимо проезжал да и решил проведать Колю.

Мы, дескать, думали, что ты в Исленьске.

Да отпуск взял, мол, на полмесяца.

Ты ж вроде был.

Без содержания.

Как, мол, дела?

Дела – нормально.

Олег Истомин – с мая в Ялани жил – сегодня, дескать, уезжает, так вот его и провожаем.

И я тут кстати.

Ты как раз.

– Вовку Балахнина, – говорю, – видел. Был у него вчера.

Как он, мол, там?

– Да как обычно.

Рыбачит, мол?

– Рыбачит вроде.

Надо к нему собраться съездить, пусть угощает красной рыбой, мол.

Он, дескать, ждёт – надобывал.

Куртку снимай, подсаживайся к нам, мол. Хозяин не пьёт – за руль ему садиться. Я пить не стал – по этой же причине.

Поиграл Коля на гитаре, попели они вместе с Олегом. Школьное. А мы послушали, как раньше.

В десять часов вечера повёз Коля Олега в Милюково, к поезду, ребята ждать его остались. А я отправился в Ялань. Мама, мол, будет беспокоиться.