Andromeda - Кроус Нест

– Прости, что? – смеется мужчина, демонстрируя белые зубы. – Отдать тебе Сойер а?

– У Алекса ничего не получается, – оправдывается парень, сидя напротив босса. – Возможно, что он использует не те приемы, сэр?

– А какие приемы, неизвестные моему лучшему работнику, есть у тебя, Лэндон?

– Давайте просто проверим. Дайте мне шанс, и я сделаю все возможное, чтобы эксклюзив был на страницах вашей газеты.

Келли щурится, азартно улыбаясь.

Впрочем, так и начинается история, из которой Лэндон был бы не против написать целый роман.

*

Никто не знает о том, что статья про писателя наполовину переходит в руки молодого работника, который просиживает свои джинсы в газете только третий месяц. Лэндон беседует с Алексом, стараясь проявлять лишь легкий интерес, чтобы не спалить себя. Проведя глубокую аналитику, которая заключается в болтовне с Мендесом, прочтении нескольких статей из журналов, которые также профукали мистера Загадку, Лэндон понимает, в чем их проблема.

Во вторник мистер Сойер должен посетить офис издательства, чтобы подписать контракт о выпуске своего последнего романа в печатном виде. Первая партия планирует выйти в свет к концу месяца, и тираж будет составлять сто миллионов экземпляров, и это только на английском языке. Лэндон крутится вокруг офиса, который располагается в старой части города. Узкие улочки, брусчатка и серые фасады – парень теряется среди них. Он стоит практически у выхода из здания, надеясь, что сумеет поймать писателя. Тот появляется точно тайфун. Лэндон бы не назвал его устрашающим или злым. Мужчина был недосягаемым, точно природная катастрофа, которая завораживает своим видом, а если прикоснешься – умрешь. И вряд ли кто-то из простых смертных, тем более Лэндон Томсон, мог дотянуться до смерча, который повис в небе.

– Мистер Сойер!

Мужчина остановился. Подол его черного плаща порхнул, точно крыло ворона, пока зеленые глаза осмотрели незнакомца, выныривая из-под полей шляпы. В жизни он был еще красивее, чем на фото. К тому же, годы отдали ему свое, превращая гладкие черты лица в острые, опасные, точно скалистые утесы над бушующим океаном, линии, выразительно выпирающие и глубоко впадающие. Складка между бровей, которая ранее была лишь гостем на красивом лице писателя, теперь залегла там навечно, отображая скверный характер и постоянную глубокую задумчивость. Кудри стали заметно короче и теперь, точно пышная кружевная юбка, вились у челюсти.

– Вы из газеты? – низкий голос проскользнул по каждой эрогенной зоне парнишки, вызывая дрожь.

– Эм, нет, – более высоким, чем обычно, голосом выдавил журналист. – Я просто фанат вашего творчества и подумал, должно быть сглупил, надеясь, что вы бы уделили мне пару минут.

Писатель осмотрел мальчика с ног до головы. Карамельная шапочка из волос глупо пушилась под напором ветра, пока большие грустные глаза наполнились серебром, отражая хмурое небо.

– И какая книга ваша любимая? – Лэндон уловил нотки гордыни.

Но парень не спешил винить мужчину в самодовольстве, ведь тут и вправду есть чем гордиться.

– Думаю, «Уильям».

Сойер хмыкает, будто бы соглашаясь с какими-то предположениями в своей голове. Лэндон сводит брови, не улавливая ничего комичного.

– И что вы думаете об этом?

Журналист улыбается, чувствуя себя, точно на экзамене. «Уильям» был второй роман, который он взялся читать полностью, но еще вчера ночью он остановился на последней главе, ведь его нос начал клевать в экран телефона.

– Уильям достаточно радикальный молодой человек, я думаю. Уверен, что интерес Эдварда вызван именно этим.

– Вы думаете, что он радикален во вселенной XIX века, или его взгляды немного чудные и вызывающие и в этом мире?

Лэндон судорожно поджимает пальцы на ногах. Зеленые глаза смотрят будто бы в самое его нутро, стараясь разглядеть всю правду. Он не ожидал такого вопроса.

– Этот мир остро воспринимает и менее радикальные взгляды, так что даже для него Уильям показался бы безумцем, который просит о свободе.

– А радикален ли он для вас?

Парню кажется, что книга, что вчера провожала его в мир сна, ожила и предстала перед ним. Гавриил был интересный. Бесспорно, такой человек взорвал бы их газету своим эксклюзивным интервью, но Лэндон почувствовал себя первооткрывателем, думая, что он раздобыл самый невероятный вид, который теперь ложится под его ответственность. Они перекинулись несколькими предложениями, но Томсон чувствовал, что этот мир слишком остро воспринимает свободу – Гавриил не подходит ему.