Эдуард Семенов - Сук*. Вторая древнейшая

– Колени не разгибаем. Выходим.

Захар почувствовал, что его отцепили от наручников. Он перехватил свою котомку, и на четвереньках пополз в том направлении, куда его толкали. В какой-то момент с его головы сорвали мешок. Яркий свет ударил ему в глаза. Он зажмурился, и не смог прикрыть глаза руками.

– Головы не поднимать. Смотреть в пол. Не осматриваться.

Он увидел несколько ступенек вертолетного трапа. Сапоги вертухая.

– Имя, фамилия. Номер дела. Статья.

– Захар Васильев. Дело номер 23-45. Статья 105, – привычно прокричал Захар и почувствовал, что ему на лбу чем-то мазнули. Крест на крест. Запах подсказал, что это зеленка.

– Не останавливаться. Принять позу для этапирования. Пошел. Вперед.

Его толкнули в спину, видимо стволом автомата, и он, согнувшись буквой «Г» и задрав сзади вверх две руки, в одной из которых по прежнему была котомка, растопырив пальцы, с открытым ртом побежал-засеменил по узкому коридору из ненавидящих его псов, которые удерживались на поводках охранниками в зеленых камуфлированных робах.

***

После душа чуть теплой водой и основательного шмона, во время которого были проверены все швы его одежды и у котомки, Захару разрешили одеться, и отвели в камеру.

Первой приятной неожиданностью для него стало то, что камера была не пуста. До этого шесть лет его держали в одиночке. А тут, какой-никакой, сосед. Когда открылась дверь, тот привычно вскочил с табурета, уперся лбом в стену на уровне колен, задрал руки вверх, растопырил пальцы и прокричал.

– Зуфар Салымов. Дело номер 12-12-Б. Статья 105.

Захара поставили рядом с ним в такую же позу и заставили прокричать свое имя и статью. Пока Захар кричал, он чувствовал лбом шероховатость бетона. Конвоир зачитал им распорядок и правила поведения.

– Все ясно?

– Так точно, товарищ начальник, – прокричали они в унисон, продолжая стоять в такой же позе, пока дверь камеры не закрылась и не опустилась металлическая щеколда глазка. Постояв для верности еще несколько секунд. Они смогли, наконец, выпрямится и посмотреть друг на друга. Захар еще успел осмотреться. Каменное помещение, с дыркой в полу для отправления естественных надобностей и двумя кроватями, двумя тумбочками и двумя табуретами, прикрученными к полу. В сущности, им было не о чем говорить. По тому, что они прокричали конвоирам, они и так все поняли друг о друге. И, тем не менее, Захар не удержался и по забытой давно традиции, протянул руку вперед.

– Захар.

Сосед по камере очень странно посмотрел на его ладонь. Захар отлично понял его взгляд. Совершенно не понятно, как долго они будут находиться вместе. Может несколько лет, а может несколько минут. Кто знает? А если несколько минут, то какой смысл обмениваться какими-то рукопожатиями. Но Захар продолжал держать свою руку ладонью вверх. Ему очень хотелось ощутить тепло чужого человеческого тела. И, в конце концов, сосед нехотя вложил свою ладонь в его пальцы, со словами.

– Зуфар.

Снова щелкнула щеколда глазка. Захар и Зуфар тут же развернулись и уперлись лбами в стену. Подняли вверх руки, растопырили пальцы, открыли рты. Так они простояли минут десять, пока щеколда снова опустилась, и они снова смогли выпрямиться. Захар сделал несколько шагов по камере. Зуфар устало опустился на табурет.

– Заебался я скакать как горный козел, – прохрипел он вдруг. – И ты не вздумай маячить у меня перед глазами. Не раздражай.

Захар никак не отреагировал на его слова, но все же остановился перед зарешеченным окном и начал смотреть в него. В узкую щель можно было увидеть лишь кусок серого неба. Глазу не за что было зацепиться.

– Где мы? Не знаешь? – спросил он.

– Какая разница? – огрызнулся Зуфар, но потом все же ответил спокойнее. – Мне на этапе успели шепнуть, что это какая-то новая зона. Вроде бы «Черный слон» называется.

– Черный слон, – повторил Захар и посмотрел на руки, покрывшиеся мурашками. – Околеем мы тут от холода?

– Сейчас вечер, солнце почти зашло. Днем теплее, – показал свою осведомленность Зуфар.

Снова щелкнула щеколда глазка…

***

Ночью щеколда не поднималась. Просто потому, что все равно в камере ничего не было видно. Электрического света не было. Только естественное освещение. В окно не было видно даже луны. Захар лежал под одеялом, накрывшись с головой, всеми силами сохраняя тепло. Слышал, как сосед встал и подошел к яме. Раздался звук струи. Запах мочи. Захар старался уснуть, но сна не было ни в одном глазу.