Авель Мунн - Следующая станция – Тель-Авив

Йоси, самый талантливый ученик в салоне красоты, уже открыл заведение и энергично выполнял все утренние приготовления к обслуживанию клиентов. Разгоряченный, он открыл входную стеклянную дверь, чтобы впустить свежий воздух, и заметил приближающегося мрачного Лирона.

– О, доброе утро, но, кажется, не для всех… Что тебя с утра уже так подкосило?

– Привет, Йоси! Милая беседа с соседкой, женой Исраэля.

– Не понимаю, что у вас с ней общего. Как вы вообще дружите? И дети ваши как дружат. Вы же с разных галактик. Ты-то ладно, левый либерал, но они почему не запрещают своему сыну водиться с твоим? Где это видано, чтобы религиозный ортодокс тусил с сыном светских геев! – Йоси многозначительно поднял вверх указательный палец при слове «геев». – Грех смертный же! А вдруг он заразится или просто усомнится в боге?

– Ну, ты же со мной водишься, хотя ты ни разу не гей и, упаси господь, не левый.

– Я не разделяю твоего мнения о политике и предпочитаю женщин в постели, но я не считаю тебя воплощением греха.

– Нет? – Лирон изогнул правую бровь в полуулыбке. – Они умные продвинутые ортодоксы, оба работают, не висят на шее у государства. Никому не навязывают свою веру. То, что они со мной дружат и принимают моего сына как своего, лишний раз доказывает их адекватность. Она социальный работник, психолог. Наступила мне сегодня на больную мозоль, говорит, что Шай ходит в подозрительном душевном состоянии. Предлагает заняться с ним психотерапией.

– Слушай больше людей, которые произносят молитву перед тем, как глотнуть воды из стакана.

– Это не молитва, а благодарственное приветствие. Попробуй благодарить каждый раз перед едой и после – быстро скинешь лишний вес. Кроме того, она психолог по профессии, и это ее работа – дети из проблемных семей и их проблемы. Не то что мы – целый день богатым курицам (это он произнес шепотом) волосы укладываем и выслушиваем их жалобы на наглых домработниц. Рут знает, что говорит, мне действительно надо с пацаном к психологу сходить. Он как в бункере, понятия не имею, что у него в голове творится. Сегодня, кстати, Ольга приезжает из Нью-Йорка.

– Вот пусть мать с ее женской интуицией и разбирается с ним.

– Я тебя умоляю… Мать! Кто там у нас по списку первый?

– Акерштейн-старшая.

– Соберись. Без расизма давай. Ты знаешь, она ультралевая с тонкой душевной организацией.

– Конечно, все они на Кикар а-Медина такие, белые и пушистые, а мы в окопах пули хаваем.

– Йос, улыбочка, апрель на дворе, утро, богатая клиентка, наверное, после фитнеса, перед завтраком, будь тих и лоялен.

Сказав это, Лирон немного наклонился и пристально посмотрел Йоси в глаза.

Подмастерье – невысокий, плотно сбитый, черные короткие волосы, смуглый, восточный, типичный. Таких много ходит по улицам Израиля, особенно в таких городах, как Бат-Ям. Выросший у моря, он целыми днями прогуливал школу, в лучшем случае занимаясь серфингом. Собственно, в Бат-Яме Йоси и родился. Волей счастливой случайности он оказался в таком не гармонирующем с ним месте – салоне красоты Лирона. Дикий проросток, не умеющий играть, не уважающий светских тонкостей львенок. Прямой, неподкупный, отслуживший в армии на передовой, о чем свидетельствовали два шрама на голове, не заметные глазу из-за плотного покрова волос. При всей своей мудрости Лирон не подозревал, как необдуманно с его стороны было приручить этого зверька. Как часто бывает, и в этом случае тоже, за великодушие приходится платить.

Женщина лет пятидесяти по-хозяйски шагнула в парикмахерскую. От нее пахнуло свежестью и кофе. Пышные рыжие волосы вызывающе перекликались с оранжевой помадой. Все было бы в ней обворожительно, если бы не покрасневшие глаза. Эта краснота могла намекать на вчерашнюю попойку. Широкая добродушная улыбка беззаботного человека украшала ее моложавое лицо.

– Привет, мальчики, прекрасное утро! Море спокойное, как Кинерет. Я полтора часа отгребла на байдарке, давайте приведите меня в порядок.

– Привет, Светик, выглядишь на миллион долларов, даже не знаю, чем могу помочь… – Лирон развел руками, изображая беспомощность. Он склонил набок голову, прищурился: – Ан нет, могу помочь твоей огненной натуре укладкой. Йоси помоет тебе голову.

Через несколько минут Светик сидела в кресле, перед ней – бокал с колой. Она завороженно наблюдала за сильными руками Лирона. На левой небрежно болтались дорогие часы, правую туго обвивал кожаный браслет, выгодно подчеркивая рельеф запястья. Руки Лирона всегда вызывали на лице Светика плотоядное выражение.