Владислав Лукьянов - Смерть бывает приятной. Сборник рассказов

Шёл он уже не первый час, но ничего не находил. Бесконечная, белая комната, заложником которой оказался именно он, поглощала его в себя всё больше и больше, и с каждой следующей секундой безумие и ярость охватывало человека всё сильнее. Но устав искать выход отсюда, осматриваясь по всем сторонам, человек впервые задумался. А кем он является? Этот вопрос напугал его. Он не смог ответить.

Однако, продолжив ходьбу, углубившись в собственные размышления, он всё же смог наткнуться на нечто. Первое, что он видит, бродя по белой темноте – кран, высотой до его шеи, с которого мелкими снарядами падают несколько капель в секунду, образуя лужицу вокруг, обтекающую железный, выточенный одним из фабричных станков, крепкий корпус.

Нагнув своё лицо и сложив руки в маленькую тарелочку, он набирает воды, прежде прокрутив гладкий маховик с синим, идеально нарисованным кругом на его поверхности. Вода начала течь плотной струёй зеленоватого оттенка. Человек всплёскивает её себе на лицо, заодно открыв и рот – его начинала охватывать жажда. Глаза начинает сильно щипать, а изнутри их будто разрывает. Они горят, обволакивая всё глазное яблоко, словно пожар в деревянном доме посреди ночи. Он начинает кричать. Неистовый вопль вылетает из его горла. Но он понимает, что ни один из его звуков не доносится в пространство – горло начало трещать. Вода, попавшая внутрь его, не проникла в желудок, а осталась в глотке – прямо в середине – и закрепилась там, разжижая тонкие слои мышц и кожи.

Пав на колени от боли, он зажмуривает свои глаза, закрывая их плотно ладонями, начав давить с чудовищной мощью. Но он не чувствовал, что сжимает свои глазницы. Всё перебивала кислотная боль, протекающая с горла до волос на голове, что начинали отмирать и выпадать клочками с него. Глотка разрывается. Боль не утихает.

Но вдруг, он чувствует капли воды, что падают сверху. Тихо, словно шёпотом, начинает доносится его же крик, постепенно обретая свою мощь. Смертельный, всепоглощающий крик заполнил ночную улицу, что появилась вокруг него. Сквозь тяжелую боль, разрывая склеившуюся кожу, закрывшую оба глаза тонкой прослойкой, он смог их открыть, отбросив резким махом рудиментарные слои кожных волокон. Потекла кровь вниз, выводя тонкие линии на лице мужчины и достигала воды, оставленной непрекращающимся дождём, на уже видимом полу. Опираясь руками об асфальт, он осматривал дорогу, на которой стоял на коленях, и увидел в ужасе для себя, как вместе с кровью, по течению, проплывают несколько глаз. Сморщенных, обгорелых, сухих. Вода обтекала их и несла дальше, за собой, к ближайшему открытому люку в канализацию. Мужчина ещё долго сидел на коленях и наблюдал, как уплывают глазницы. Глазницы, что принадлежали ему.

Он поднял глаза выше, смотря уже на улицу, что его окружала. И она начала навеивать на него воспоминания. Вдруг мужчина говорит тихим голосом, будто самому себе, женское имя – «Мария». Затем повторяет его ещё раз, произнеся теперь намного громче. Но он не знал, кому принадлежит это имя. И что оно значит лично для него.

Перед ним пристала длинная, широкая дорога, конца горизонта которой не видится. А по бокам располагались дома – кирпичные, жилые, пятиэтажные серого цвета и в некоторых из них то наблюдался тусклый, жёлтый цвет, исходящий от лампочек, то наблюдалось ничего, кроме битого стекла и тьмы, распространившейся по всему дому, словно чума – в них никто не жил.

Поднявшись с колен с той же тяжестью, что и в первый раз, он вышел из проезжей части, где неожиданно для себя появился, и дошёл до небрежно выстроенного тротуара, ямы которой заполнялись дождевой водой и принесённой потоками землёй, образуя отвратную слякоть. Но мужчина не чувствовал отвращения от вида пристанным перед ним, что отлично дополняли три худые, дохлые собаки, дерущиеся между собой у мусорного бака за белый, полиэтиленовый пакет, наполненный гнилой едой, на котором гордо знаменовался логотип сети магазинов с ярко выраженной, красной цифрой «пять» в центре. Для него сие обличие улицы было родным, обыденным, но при этом невероятно печальным. Тоска навевала мужчину, не понятная ему, но такая знакомая.

Ноги несли его сами. Он не знал, куда идёт, но при этом чувствовал, что движется в нужном для себя направлении. И вот, он видит разбитый фонарный столб с убранными уже давно осколками и отметкой крови на тротуаре, засохшей в веках. Справа от фонаря мужчина заметил выход на отсутствующий светом переулок. Повернув в него и пройдя через широкий короткий тоннель, он проходил мимо рекламных плакатах: «Избавим вас от любых задолженностей!», «Лучшая мебель и посуда по самым маленьким ценам!», «С нашей компанией вы забудете, что такое темнота!». Над обтёртыми ветром и временем плакатами расположились балконы со свисающим чьим-то бельём, под которыми, затаившись в темноте, сидел мужчина, которого он не заметил. Мужчина по-видимому, был одним из тех, кого мы называем небрежным словом «бомж», и сидел он облокотившись спиной на стену и держа в руке зелёную бутыль абсента, наполненную лишь на половину. Споткнувшись об него, мужчина пробудился ото сна и разозлившись, начал дерзко говорить: