Таня Гуревич - Принцип моей неопределённости

Как водится, народ толпился вдоль стенок, пугливо поглядывая на своих одноклассников, словно это не были те же самые люди, с которыми они учились уже не первый год. Всё было как будто по-особенному. Наконец, кто-то додумался погасить свет, и в полутьме мартовского ненастного полудня школьный класс превратился-таки в танцпол. Первыми решились танцевать на глазах у всех именно те парочки, которые были сформированы решением общественности. Они мерно покачивались в такт медляку: девочки несмело повесили руки как ниточки на плечи кавалерам, а те смиренно держали онемевшие ладони на бёдрах своих партнёрш.

Ясно помню, что упросила маму разрешить мне надеть новый брючный костюм песочного цвета. Она всю зиму откладывала его в сторону, ведь он был лёгким, весенним. Но против моего справедливого аргумента, что 8 марта – это уже весна, она не устояла. Меня не приглашали.

Стас танцевал с Эммой. В какой-то момент они остановились, она что-то сказала ему и отошла к подругам, стайкой стоявшим у стены. Они глупо захихикали. Стас же нашёл меня глазами и двинулся в мою сторону.

– Потанцуем?

Я ничего не ответила, а только вышла на танцпол. Мы протанцевали, кажется, секунд 30 до конца трека. Он смотрел в сторону, и я поняла, почему он пригласил меня. Когда музыка закончилась, я спросила:

– Тебе Эмма сказала со мной танцевать?

– Ага, она сказала, это будет справедливо.

Надо ли говорить, что это было ни капли НЕ справедливо. Я немедленно ушла с праздника и проплакала после этого ещё неделю. «Спасибо за благотворительность, мисс У-меня-уже-пришли-месячные», – думала я. Но одно я тогда поняла и запомнила на всю жизнь: если это не твоё, твоим оно никогда не станет.

Маша, конечно, была Гермионой. Красивая, умная и острая на язык – какого ещё персонажа она могла выбрать? Я тоже была из миров «Гарри Поттера», но не конкретным героем из книг, а каждый раз кем-то разным, кого придумывала по ходу сюжета. Я могла управлять игрой, выбирая персонажа – то скромного, если мне хотелось, чтобы Маша была внимательнее, то, наоборот, напористого, если была готова к активным действиям. Хотя какие там были активные действия, сейчас вспоминать смешно… Поцелуи, обнимашки. Это длилось уже давно – в начальной школе мы с Машей выбирали героев из «Короля Льва» или каких-то кошек, сейчас не вспомнить даже откуда. Разыгрывали сцены, которых на самом деле не было: мы додумывали, достраивали сюжетные линии под свой вкус и потребности.

Тогда это было детской игрой. Мы строили домики-пещеры из одеял, ползали на четвереньках, изображая кошек. Сначала нам и правда не нужно было ничего больше – просто время вместе. Мы катались летом на велосипедах, которые были на самом деле нашими драконами – мой синий и Машкин красный. Писали письма про всё на свете, передавали их друг другу при встрече, а потом читали.

Догадывались ли наши родители? Хороший вопрос. Думаю, моим не требовался каминг-аут: они же видели, как из девочки с косой до пояса я превращаюсь в девушку без единой юбки в гардеробе, зато с короткой стрижкой. Вообще, с ними всё было просто. Однажды мама полушутя сказала что-то вроде:

– Вот у нас тут двойные комплекты постельного белья лежат для гостей: Лёша с Людой, Дима со Светой, Маша с Натой.

Как я покраснела тогда! Промолчала, но затылок весь огнём горел: «Она шутит? Или знает?». Потом, когда я рассказала им, они не сразу поняли. Был момент отрицания в духе «Это пройдёт, наиграешься – и пройдёт». Но вслед за непониманием пришло и смирение, и принятие. Кажется, со словами «Главное, чтобы ты была счастлива».

Понимала ли я тогда, что это всерьез? Бывали моменты, когда мне казалось, что это действительно игра. Ну кому ты расскажешь, что твой первый поцелуй случился с Гермионой Грейнджер? В какой-то период я чувствовала, что я как будто могу это исправить – просто постараться и быть другой. Мы тогда с Анькой поехали на каникулы в какой-то полузаброшенный загородный дом отдыха, где кроме нас была ещё пара взрослых и из молодёжи два брата: один нас сильно младше, а другой, наоборот, уже совершеннолетний. Мы вчетвером играли в русский бильярд. Вернее, парни играли, и надо сказать, действительно классно, а мы смотрели. Кажется, они были детьми то ли повара, то ли завхоза и торчали в этом пансионате круглый год – вот и научились обращаться с кием.

Старший брат на меня запал. А мне было от этого и странно, и диковинно, и любопытно – что я почувствую? А если ещё немного дальше? Мы обменялись телефонами, я вернулась в город, а он каким-то образом выбрался из пансионата и позвал меня на свидание. Принёс тогда тортик – для мамы. Сходили в кафе, в кино. В кино он глупо смеялся невпопад и пытался положить мне руку на плечо – классика. Но как же глупо я себя чувствовала. Мне всё время казалось, что сейчас все вокруг перестанут притворяться и рассмеются – ведь это же всё постановка? Больше мы не встречались.