Ор-Эль Маор - Лоскутное одеяло

Время лечит, а люди – вообще существа крепкие, привыкают ко всему (говорят, и к боксёрским ударам! Где уж тут удары судьбы!). Молодые начали жить вместе в снятой мамушками-бабушками квартирке неподалёку от родительской – подарок молодожёнам. Бонгани перешёл на последний курс, Ларочка закончила свой институт и начала работать. У них родился малыш, кукольно-шоколадной наружности, названный Нео и моментально завоевавший сердца всех членов некогда аристократической семьи… Старшее поколение активно помогало молодым справляться с хозяйственно-родительскими обязанностями, жизнь проистекала неторопливой, сладкой сгущёнкой, и казалось, так будет всегда.

Все как-то подзабыли о том, что пребывание Бонгани в Советском Союзе строго целевое и чётко ограничено временными рамками, а именно – датой окончания Университета, после чего он обязан был вернуться на Родину. А когда вспомнили и засуетились – сделать было ничего нельзя. Лара начала собирать документы для себя и для малыша, не сомневаясь в твёрдости своего решения ехать с мужем.

Семья была в ужасе и горе. Бабушки попытались было добиться разрешения властей поехать с внучкой, но у них ничего не вышло. Какая ни была забытая Б-гом страна, в которую направлялась молодая пара, а всё ж «заграница». А туда простого Советского гражданина в те времена пущать не собирались! Чтобы не нахватался ненароком воздуха свободы и демократии!

Расставание было очень тяжёлым, ведь даже минимальных сведений о той стране, куда ехали ребята, не было! Всё, что удалось узнать о ней, они услышали от зятя, а тот всё нажимал на описание просторов и Природы, из чего семья сделала вывод, что цивилизацией там и не пахнет! Ни один человек не представлял себе, о чём на самом деле идёт речь! Лара слышать не хотела о том, чтобы отпустить мужа одного (Любовь!), да и продвижение в политической карьере в своей стране молодой лидер мог получить, лишь будучи женатым. Советские жёны в его стране являлись эдаким «знаком качества» и залогом политической надёжности.

Итак, через несколько дней дорожных мытарств, включая неимоверные перелёты на всех возможных аппаратах, о способности которых взлететь и держаться в воздухе, судя по виду, нельзя было даже предположить, молодая семья оказалась в африканской деревне – Родине Бонгани.

Лара не понимала ничего из происходящего. Весь её мир перевернулся. Она чувствовала себя постоянной участницей «Клуба кинопутешествий», только почему-то наблюдала всё происходящее изнутри.

Другие люди, разницу между которыми она научилась распознавать весьма не сразу. Другие жилищные условия: молодой семье дали бунгало, в котором не было практически ничего, и няню для Нео. Другая еда… Вот это было, пожалуй, самым сильным препятствием для изнеженной московской женщины, когда ей привели козу и объяснили, что это – молоко, ну, или сыр – как захочет хозяйка, мамы и тёти мужа (небольшая деталь, как-то не дошедшая до Лары в Москве – в стране её мужа принято многоженство!) принесли ей злаковые, овощи и приправы, незнакомые до сих пор… Показали, как таскать воду из колодца… Ну и сразу же это сказалось на желудке! А туалет, извините – в лесу!

Нео забрали в дом родителей отца, знакомиться и баловать. Оказалось, семья Бонгани – это семья одного из почитаемых вождей племени. Лара не очень пока разобралась, что это значит, но, получив няню для младенца, а позже – и двух служанок, для работы по дому, обрадовалась! Она мало виделась с ребёнком, но пока даже была и рада передышке – уж очень со многим надо было познакомиться и разобраться!

Муж целыми днями занимался своими делами, и профессиональными, и общественными. Оказалось, как сын вождя, он отвечает за многие отрасли жизни племени. Тон, жесткий и командный, которым Бонгани разговаривал со всеми, а постепенно и с ней, Ларой, вводил её в замешательство и пугал. Она всё меньше и меньше узнавала своего московского супруга: часто смеющегося, страстного, влюблённого в жену и стремящегося как можно больше времени проводить вместе с ней. Он перестал носить европейскую одежду и полностью слился с другими членами своего племени – со всеми татуировками, палками в носах, перьями и яркими тряпками, в которые они заворачивались… Рядом с ней не было ни одного близкого и родного человека, которому можно было рассказать о том, что происходит, посоветоваться, пожаловаться… О телефонных звонках в Москву нечего было и мечтать! Она всё чаще вспоминала уговоры семьи остаться и всё больше сожалела, что не прислушалась к ним…