Иван Быков - КоД. Коротко о Длинном

– Довольно оригинальное прочтение классики, – усмехнулся Антон.

– У меня вообще с языком странные отношения, – сказал Савва, доверительно склонившись к другу. – В детстве, например, я думал, что рататуй – это глагол в императиве. Когда мама говорила «Я буду готовить рататуй», я всегда слышал: «Я буду готовить. Рататуй!» и переживал, что не понимаю, как это – рататуить. А со временем я понял, что рататуй, не рататуй – все равно получишь лечо. Наверное поэтому и стал вначале поваром, а потом ресторатором.

– Если очень ждешь кого-то, не стоит торопить объект ожидания. Нужно запастись терпением. Поторопишь – и придется ждать сначала, – сказала Замиля, видимо, обратив внимание на «годик-другой» в монологе ресторатора.

– Подождать? – шутливо нахмурился Савва и погладил Альвину по обнаженной коленке. – Чего ждать? Любовь мужчины – как стрельба из автомата: веерными очередями по широкой амплитуде. Целей много, попадания не важны, важно – показать, что ты знатный стрелок и в обойме еще полно патронов. А вот любовь женщины – как выстрел снайпера: между двумя ударами сердца, единожды и точно в цель. Так, чтобы непременно наповал. Правда, Антон?

– Для кого-то бумага – для кого-то коллекционная ценность, – сравнил Антон с бонистикой, которой увлекался с детства. – Так и с чувствами: для кого-то банальность – для кого-то откровение.

– Вот только не говори, что ты во времена супружества был однолюбом, – подмигнул Савва. – Все грехи уже отпущены по сроку давности.

– Моя любовь к супруге была настолько очевидна и самоотверженна, что все другие женщины уже через год-два записывали меня в разряд бесперспективных и покидали с грустью и без надежды, – попытался отшутиться Антон.

– В юриспруденции, – Савва, имевший, кроме кулинарного, еще и юридическое образование, экспертно воздел к небу указующий перст, – перед принятием нового закона объявляют предыдущий закон утратившим силу. Такова любовь женщины – каждая новая «любовь» полностью отменяет действие предыдущей. Мужчины любят иначе. Их чувства скорее можно сравнить с английским прецедентным правом: раз было, то уже из свода законов не вычеркнешь. Женщины переключают внимание, забирают любовь у первого и торжественно вручают ее второму. Мужчины ни у кого ничего не забирают. Они лишь расширяют зону ответственности, подключая к первому модулю орбитальной станции второй, и так наращивают конструкцию до тех пор, пока позволяет здоровье.

– Всякое бывает, – пожал плечами Антон, разливая вино по бокалам. – К сожалению, бывает и так, что люди за сорок остаются одни – ввиду глупости, излишней самонадеянности, по воле злого случая. Ищут новую любовь, но искать – не значит найти. Не находят и удивляются: все ж на месте, почему не работает?

– Почему? – заинтересовалась Альвина, которой до сорока оставалось еще два десятка лет.

– Не нужно забывать, что любовь, в современной трактовке термина, – штука изрядно циничная. За нее нужно благодарить, вплоть до полного пансиона. Арифметика простая: можешь сам\сама платить – ищи, смело отнимая лет пятнадцать-двадцать от своего возраста.

– Пятьдесят, – поправил Савва.

Антон на поправку улыбнулся с пониманием: их с Замилей разница в возрасте составляла всего тридцать пять лет – и продолжил:

– Хочешь, чтобы платили тебе, тогда минимум столько же накидывай. И любовь придет – во всей циничной красе.

– А если любовь приходит, но она безответна? – спросила скромно Замиля.

– Читал я где-то об этом, – Савва потер лоб, вспоминая. – Кажется, в «Цитадели» Экзюпери. Дословно не вспомню, но смысл таков: безответная любовь прекрасна, если она – молитва, и безобразна, если она – мольба. А еще читал недавно призыв одной очаровательной блоггерши: «Приглашаю подключаться на мой анал, – написала она. – Вы увидите много нового и интересного». И задумался: какие же мутации настигли эту занятную леди – мутации в анатомии, раз у нее там «много нового и интересного», или все-таки мутации в грамматике.

– С годами выработал для себя основной принцип взаимоотношений с людьми, – вполне связно для нетрезвой беседы обобщил Антон, и все тут же сделали заинтересованные лица. Ободренный оратор уверенно продолжил:

– Никогда не торговаться.