Иван Быков - КоД. Коротко о Длинном

Альвина согласилась, к немалому удивлению Антона.

– Совершать можно глупости, но не подлости, – кивнула она. – Прислушиваться к чужим советам, но не попадать под влияние. Любить многих, оставаться верным одной…

Антон понял, что речь идет о каком-то неизвестном ему контексте либо Альвина процитировала некий статус из социальных сетей. А потому Антон Несторович тактично промолчал.

– Женщина дарит благосклонность мужчине в двух случаях, – с готовностью подхватил Савва. – Из жалости или в благодарность. Кроме того, женщине свойственно и жалость, и благодарность иногда называть любовью.

Антону тропинка сия показалась путанной и способной завести в непредсказуемые дебри.

– Каждый из нас пребывает в постоянных поисках романтики, заботы, любви, – сказал Антон, одновременно откупоривая красное бордо под мясо. – Все никак мы не хотим верить, что романтика – это обычный флирт, а следовательно – понты. Забота, которую кто-то к нам проявляет, на деле превращается в наши обязательства. Ну, а любовь, та, о которой столько песен, – это смесь влечения и привычки, физиология да психология в различных пропорциях, зависящих от стажа этого чувства.

– Золотые слова, дорогой мой друг! – оценил Савва. – Дай я тебя поцелую, – и действительно перегнулся через подлокотник стула и облобызал Антона. – А как Вы считаете, уважаемая Замиля: есть любовь на нашем грешном свете?

– Любящая женщина желает быть с любимым. – Замиля никогда не вмешивалась в разговор, пока е об этом не попросят. – И ничего больше. И любовью своей продлевает жизнь мужчины. Если женщина желает что-либо еще, то жизнь мужчины она сокращает в геометрической прогрессии – в зависимости от количества желаний. Помните песню Новеллы Матвеевой «Девушка из харчевни»? Грустная романтичная история о самоотверженной любви. А другой любви, на мой взгляд, у женщины быть не может. Любое другое чувство к мужчине – и не чувство вовсе.

– А что же? – весело спросил Савва.

– Торги, – просто ответила Замиля. – Ты мне, а я тебе. Девушка из харчевни любила иначе.

И Замиля пропела тихо, но так проникновенно, что за столом на время воцарилась тишина:

Савва долго смотрел на хозяйку дома, потом расхохотался.

– Храни себя – ищи любящую женщину, – воскликнул он. – Как там это будет у французов вдобавок к их cherchez la femme?

В это время дождь прекратился, облака рассеялись, вечернее солнце залило влажные кроны садовых деревьев и по-летнему зеленый газон. Антон расправил плечи – захотелось жить, любить, верить. И сказать что-то жизнеутверждающее по этому поводу.

– Любовь одновременно делает всемогущим и беззащитным, – нашел Антон нужные слова.

– Несомненно, – уважительно согласилась Альвина и отрыла в глубинах памяти вновь что-то социально-статусное, что слабо вязалось с общей канвой беседы, но кто же следит за канвой беседы за дружеским столом у мангала после третьего бокала вина? – Наверное, любовь запретна для тех, кто боится разлук, как жизнь запретна для тех, кто боится смерти.

– Любовь к Женщине, рука Друга и Рыцарство по отношению к Людям, – вот за что стоит в этой жизни хвататься изо всех сил, – поддержал Савва свою спутницу, некоторые слова произнося с заглавным пафосом. – Но с годами понимаешь, что Женщина видит любовь по-своему и начинает рыдать всякий раз, когда слышит твое видение. Друзья чаще ищут выгод (я не про здесь присутствующих). И вот тут может наступить разочарование. Ах! У тебя остается Рыцарство. И уж тут все зависит от того, как ты его понимаешь.

– И как ты понимаешь Рыцарство? – улыбнулся Антон.

– Моя любовь к женщинам переросла в любовь к людям. Моя любовь к людям переросла в безграничное доверие. Мое доверие переросло в полное неприятие лжи, глупости и лицемерия, – с готовностью откликнулся Савва. – Вот это неприятие и есть Рыцарство. А любовь – странный предмет: вот она есть, а вот ее нет. Утрачена безвозвратно.

– Не стоит печалиться, что любовь утрачена, – тихо, как бы сама себе сказала Замиля. – Раз утрачена – значит, не любовь. Настоящая – и сама не пропадет, и тебя не отпустит.

Савва вновь долго смотрел на Замилю, словно изучал ее, а потом решил поиграть в философа.