Татьяна Росс - Больше чем секс. Картинки к Фрейду

«…жалко, что нет Макса… – думала я время от времени, наблюдая за целующимися парочками. – Как бы он сейчас пригодился…» Целоваться хотелось больше, чем жить.

Вечеринка быстро набирала обороты, и через пару часов веселье достигло пика. Мы танцевали, повиснув на плечах кавалеров. Кто кому достался… Потом менялись и танцевали дальше. Потом откупоривали новые бутылки. Провозглашали тосты. И снова танцевали. Высоцкий давно сменился Джо Дассеном, любимчиком номер два после отечественного Владимира Семеновича. Джо пел на непонятном французском романтические мелодии. Его песни мысленно переносили нас на Елисейские поля. Потом Джо сменился кем-то душераздирающим. Мы прижимались к нашим партнерам все теснее и теснее. Кто-то запалил сигарету, которую, затянувшись один раз, передавали по кругу. Я тоже вдохнула аромат травы… и почти совсем потеряла ощущение реальности. Максим отошел на второй план. О нем я больше не вспоминала. Его будто и не было в моей жизни вовсе. Вокруг шевелились темные лица сокурсников и совсем незнакомых людей. Потом они стали сливаться и превратились в одно лицо, перемещающееся по кругу. Я смотрела налево и видела это лицо. Поворачивалась направо и снова видела его же. Это было черное пятно с прорезями рта, растянутого в улыбке. Свет, и без того приглушенный, теперь вырубили вовсе. В комнате мелькали огоньки свечей и крошечной лампочки магнитофона. Пахло потом разгоряченных тел. Духи, которыми облились девушки, давно растворились в запахе вожделений. Этот острый, противно-блаженный дух смешивался с затхлым запахом пыли, шедшим от стоящих в углу пионерской комнаты знамен. Эта фантасмагория нереальности уносила нас в черную даль, далекую даже от Елисейских полей…

– Иди сюда, детка… – услышала я сквозь пелену, застилавшую глаза и уши.

Я послушно потянулась за парнем, имени которого не помнила, вернее даже не знала. Он был невысоким и крепким. В моем сознании хорошо запечатлелось его мускулистое тело. Мы танцевали, и я положила руку на его плечо, рука немного сползла и уперлась в бицепс подергивающихся от напряжения мышц.

– Тебе не надоело? – шепнул он мне в ухо, еще крепче прижав меня к себе.

– Что? – лениво отозвалась я, раскачиваясь в такт музыке и тупо улыбаясь.

– Да танцы эти…

– А-а-а-а-а, – протянула я, просто лишь бы что-то сказать.

– Пойдем отсюда, – он потянул меня за руку, увлекая за собой, и я послушно пошла, путаясь в собственных ногах, ступающих мягко, как во сне. Мы шли, как мне показалось, невыносимо долго, но на самом деле до первой комнаты. Наконец парень толкнул дверь и завел меня в пустой и темный класс. Одинокий фонарь, болтающийся за окном, тускло освещал помещение. Парень развернулся ко мне и накинулся, страстно целуя, при этом наваливаясь всем телом, не давая вздохнуть и грозя завалить на пол. Под его напором я сделала шаг назад и почувствовала опору. Опершись руками, я ощутила деревянную крашеную поверхность то ли парты, то ли учительского стола. Незнакомец легко подсадил меня и раздвинул мои ноги в стороны. Я с ужасом наблюдала за его действиями как бы со стороны, не в силах не только сопротивляться, но даже издать хоть какой-то звук. Сознание слегка просветлело, до меня стали долетать спрятавшиеся в его закоулках предостережения бабушки о маньяках и ужасах, поджидавших меня в объятиях первого встречного. А это был. Первый встречный. Проясненный мозг давал приказ бежать, но пьяные ноги отказывались слушать. Я стала отталкивать уже расстегивающего брюки парня, но он был сильнее, и мои толчки в его плечо походили на борьбу муравья со слоном. Возможно, парень воспринимал их как ласки, а может, он вообще ничего не воспринимал. Скорее всего, так и было – он не обращал внимания на мое сопротивление, увлеченный поцелуями и стаскиванием обтягивающих его торс джинсов.

– Сейчас, сейчас, – говорил он, возясь со штанами, скорее самому себе.

Парень словно оправдывался, что все происходит так медленно, желая подбодрить, упросить потерпеть немного, пока он замешкался с молнией на брюках.

– Не надо… – пробормотала я, но мои слова, как и движения, остались неуслышанными, повиснув в воздухе.

Парень не снял с меня ни колготки, ни трусики. Он задрал и так поднявшуюся выше положенного юбку и лихорадочно рванул двумя толстыми пальцами тонкий капрон, с легкостью треснувший и образовавший приличную дыру. Затем сдвинул в сторону полоску трусиков, прикрывающую вход, и врезался в меня, словно в агонии… все произошло в мгновение быстро. Крепыш дернулся несколько раз. Что-то затрещало, как прорванные перед этим колготки. Затем раздался короткий рев раненого зверя, и все закончилось. По ногам потекло что-то горячее и липкое. Это была кровь, и парень сразу почувствовал это. Он протрезвел.