Михаил Дорошенко - Сны о России

– Ну, а вы – ягуарыня!

– Эй, Аарон, чем ты торгуешь здесь рядом со мною, несчастный?

– Здесь – серебром, уважаемый Бен Монид, а там золотом.

– Тьфу, тьфу, тьфу три раза на твое серебро и один раз на золото. Тьфу три раза по три и еще девять раз, говорю я тебе, на твое серебро и один раз на золото. Тьфу!

– Уважаемый Бен Монид, почему ты плюешь много раз на мое серебро и один раз на золото? Зачем ты тратишь свою драгоценную слюну на мой презренный товар?

– Я скажу тебе, Аарон, скажу тебе. Но прежде тьфу на твой жалкий товар еще раз и еще девять раз. Чем ты будешь торговать, Аарон, если я сяду рядом с тобой, здесь в пыли, и начну продавать свой товар?!

– Уж не собираетесь ли вы, уважаемый, торговать серебром?

– Где ты видишь серебро, Аарон? У меня более ценный товар.

– Где же он, уважаемый Бен Монид? Ничего не вижу.

– Промой глаза свои и воздай Всевышнему за то, что Он сделал тебя подслеповатым, ибо ты вовсе ослепнешь, если увидишь блеск моего товара. Разве не я посоветовал тебе продавать слитки из олова под серебро и даже под золото, чтобы в каждом доме во Львове лежало твое серебро на комоде, и соседи дивились на такое богатство?

– Уважаемый Бен Монид, все так, как ты сказал, только зачем ты сегодня плюешь на то, что вчера было крупицей от щедрот твоей мудрости?

– Аарон, разве во Львове остался хотя бы один буфет, на котором еще не лежат твои слитки? Разве кто-нибудь покупает у тебя твой товар? Зачем ты сидишь здесь во Львове и разоряешься? Поезжай в Могилев!

– Уважаемый Бен Монид, зачем мне уезжать в Могилев, если солнце нашего квартала пребывает во Львове! Зачем мне, неразумному, возвращаться одному в Могилев? Я поеду с тобой, уважаемый!

– Эх, Аарон, разве тебе неизвестно, что сказал великий русский писатель Гоголь? В России горе от ума! Горе мне, Аарон, горе везде! Ты продаешь свой товар, чтобы заработать столько денег, чтобы люди считали тебе умнее, чем Ротшильд. Ты доволен и счастлив, несчастный, не так ли?

– Да остаться мне в одном шарфе, который сплела мать моей бабушки, чтобы я не был так счастлив!

– Теперь спроси меня, Аарон, счастлив ли я? Нет, скажу я тебе! Ты получаешь за свои безделки полноценные деньги, а я за мои бесценные идеи от вас – ваши деньги!

– Если вам мало, мы, уважаемый, отдадим вам последнюю крону, припасенную на тот случай, если надо будет купить веревку и удавиться от бедности.

– Эх, неразумный! Разве ты не знаешь? Сам Ротшильд сидит в коляске у меня перед дверью в очереди за моими советами.

– Так чем же ты недоволен, уважаемый?

– Аарон, меня обсчитывают.

– Как можно?! Кто этот негодяй?

– Я сам, Аарон.

– Как может быть такое несчастье?

– Я сам не могу назначить цену. Ибо мои мысли вечны, а деньги тленны. Мне нужны деньги из вечности. Вечные деньги!

– Но более всего, господа, меня интересует, почему мужчина держит сигарету у пояса, а женщина у щеки?

– Да где ж вы такое видали, чтоб дамы курили? Каторжанка, разве что, какая-нибудь?

– В грядущем, господа! И закурят, и в штанах будут выхаживать, и подстригутся все, словно холерные. А уж их танцам, к примеру, шаман чукотский позавидует. Членовредительство сугубое!

– И откуда вам таковые фантазии являются?

– В видениях, господа, прозреваю. В видениях грядущего.

– Разве что в видениях! После коньяка или еще чего такого горячительного!

– В дыму и копоти все будут пребывать, словно в пекле. Днем все как один трудиться будут, а по вечерам в ящики театральные для смотрения будут заглядывать с невеселыми картинками. Про жизнь их убогую.

– Ежели все трудиться будут, так они, должно быть, дворцов понастроят на каждого.

– Понастроят, да толку с этого никакого не будет. Пока один дворец будут строить, другой у них развалится. Так они все время строить и будут, пока все не развалится разом. Вместо церквей у них башни железные будут стоять вавилонские. На них будут в небо летать. И до Луны, и до планеты Маркса долетят. Только не мы, а… мериканцы.

– Американцы, они, конечно, горазды на всякие выдумки, да только супротив немцев, да англичан они не потянут. Куда им на Луну! А мы, хотя и отстаем от Европы кой в чем, не лыком шиты. Блоху подковали, к примеру. Сам видел надпись на подкове.

– Что ж там написано?

– Выгравировано по-аглицки русским мастером. Он им в пику по-ихнему, да с издевочкой: «Мейд ин в Ванкуверте»! Что означает: «Сделано в Иван-городе»! Вот! Не патриот ты, Пантелеймон Федорович, своей отчизны. С чужого голоса поешь и видения у тебя чужие. Накликаешь на себя беду. За такие слова в острог полагается…