Алёна Половнева - Шесть минут до конца лета

– Для тех, кто меня не знает – если такие, конечно, здесь есть – меня зовут Владислав Вячеславович Земсков. Я – заведующий библиотекой.

Снова аплодисменты. Кто-то даже выкрикнул протяжное «У-у-у». Заведующий библиотекой развязно поклонился, как провинциальная рок-звезда.

– Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, – начал он свою речь.

– О Боже! – едва слышно произнесла Женя.

Заведующий кратко обрисовал регламент встречи: сначала вы – нам, потом мы – вам, а закусывать можно уже сейчас, если вы голодны. Рабочий день ведь только что кончился, в самом деле!

– Я и моя заместительница Анастасия Емельяновна будем модераторами сегодняшней дискуссии.

Анастасия Емельяновна встала и с удовольствием раскланялась. У нее была такая же высокая и пышная прическа, как у аплодирующих дам на соседних от Жени стульях.

– Ну что ж, начнем! – Земсков хлопнул в ладоши и, желая продемонстрировать свою молодецкую удаль, спрыгнул со сцены.

И вечер покатился словно санки с горки. Авторы выходили, выбегали, выпрыгивали на сцену, откашливались и обволакивали зал своими рифмами и текстами. В программе были в основном стихи, и когда авторы заканчивали с выражением читать, их хвалили или легонько журили за отсутствие рифм, пауз, иногда даже смысла. Жене хотелось протяжно зевнуть во весь рот и с хрустом потянуться. Было очень скучно.

– Теперь послушаем Матильду Удальцову, нашу самую красивую сотрудницу, – подал голос главный концертмейстер с первого ряда.

Ого! Женя села ровно и вытянула шею. Похоже, он неровно дышит к Матильде! Дурак ты, Земсков, даром что заведующий! Так девчонку подставлять! Женя со всей ясностью увидела, как насупилась Анастасия Емельяновна при слове «красивая». На саму Матильду она теперь смотрела коршуном.

– Красивую? Хех! – ядовито усмехнулся женский голос сзади. – Кому и корова – невеста!

– Кобыла, – на автомате поправила Женя, но ее никто не услышал.

Матильда поднялась на сцену, смущенно кашлянула и расправила сложенные вдвое распечатки, что держала в руках. Женя послала ей жизнеутверждающую улыбку и ободряющий кивок.

– Здравствуйте, – чересчур громко произнесла Матильда. – Я прочту вам отрывок из моего романа. Он называется «Третья жена».

Женя услышала вокруг тихие смешки.

– Роман, ишь ты!

– Писательница…

– «Третья жена»?! – прошептал кто-то справа. – Это моветон – писать о Третьей Жене.

– Правда, о Третьей Жене уже все всё написали…

Аудитория настроена критично, куда критичнее, чем к другим авторам. Вон как зашевелились! Это плохо. Значит «пороть» бедную Матильду за ее романтическое фэнтези будут больно.

Но в одном они правы: «Третья жена» – самая затасканная городская легенда Белых Гор, самый затертый сюжет. Его уже использовали все, кто смог: блогеры, фотографы, писатели, поэты, художники и перформансисты, даже целые театральные труппы. Белые Горы за шесть прошедших лет были завалены спектаклями, инсталляциями и прочими произведениями искусства, посвященными только одной девочке-пай, которую угораздило влюбиться в хулигана.

История была стара как мир и обыкновенна, как хлопчатобумажные носки, но в Белых Горах по части легенд было скудновато. Здесь до сих пор считалось паранормальным исчезновение грузовиков, которые во время войны вывозили из города иконы и другие художественные ценности. Однажды в сорок третьем колонна выехала из города, по пути куда-то свернула, задержавшись на пару часов, а в место назначения прибыла уже порожняком. Ходили слухи, что через пятьдесят лет где-то за рубежом всплыли эти иконы, но белогорцы были упрямы и настаивали – это исчезновение было загадочным!

– Она антагониста в этой книге назвала Влад Земский, по сюжету он безумно влюблен в главную героиню, – прошептала Жене ее соседка справа.

Женя не ответила. Она улыбалась нервничающей Матильде.

Матильда тем временем глубоко вздохнула и принялась читать, сначала тихо, затем чуть громче, добавляя в голос оттенки.

Макс притянул Еву к себе и принялся целовать, на этот раз размеренно, даже с ленцой. Незаметно они оказались на заднем сиденье, где с плеч было сорвано платье, а поцелуи — медленные, тягучие и сладкие — покрыли ее ключицы. Ее губы распухли, а щеки покрылись ярко-розовым румянцем.

– Погибнем?

– Погибнем…

– Какая бездарная графомания, – бросил кто-то сзади.

– Порнография…

– Она даже имена не поменяла, – вздохнула Женина соседка справа.