Михаил Прядухин - Александра

Но еще раньше Александра лишилась своей матери. Ей было всего два годика, когда она погибла, и, по существу, Шура не знала материнской любви и ласки, впрочем, как и отцовской. Это был довольно необычный и редкий несчастный случай.

Мама Александры вместе с годовалым своим сыном и старшей дочерью Валей пошла в соседнюю деревню. Стерня жидкой пшеницы Сибирского колхозного поля больно впивалась в ступни Анны (так звали бабушку Сергея). Может, из-за того, что она уже давно не ходила босиком по жнивью, так мучительно жалили ее пятки остатки скошенной пшеницы, а может из-за того, что на руках у нее был годовалый малыш, а на плечах висела корзина, до краев наполненная лесной смородиной. Конечно, можно было бы пойти и по дороге, тогда бы стерня так больно не врезалась в ее пятки, но это большой крюк. Еще неизвестно, что лучше: терпеть боль или тащить лишние пару километров эту огромную корзину с ягодой. Да и Валентина уже очень устала тащить свое лукошко.

Анна шла в соседнюю деревню, чтоб попытаться выменять смородину на хлеб или, на край делов, картофель. То ли от председателя тамошнего колхоза, который не весь подчистую урожай вывозил в район, то ли от того, что земли там были не такие скудные, крестьяне той деревни были более зажиточны. Как бы там ни было, но это был единственный вариант раздобыть немного хлеба или картошки.

Пока шли по полю, заморосил дождь, и Анна решила переждать его, спрятавшись в стогу соломы тем более, что малыш на ее руках начал уже капризничать – его пора было кормить.

– Валя, – меняя направление в сторону одиноко стоящего стога, сказала она своей дочери, – давай по-быстрому выроем углубление в скирде и переждем дождь, а заодно я покормлю Ваню.

Они довольно быстро сделали нишу в соломе, и, спрятавшись в ней, стали пережидать дождь. Но он не собирался заканчиваться и все усиливался и усиливался. Хуже всего было то, что поднялся ветер, который, подхватив холодные струи воды, начал хлестать ими молодую женщину с грудным ребенком на руках и девочку четырнадцати лет.

– Мама! – прокричала Валя сквозь шум и грохот летнего ливня. – Давай я с той стороны скирды выкопаю углубление, а потом тебя позову. А то мы тут совсем промокнем, и Ванечка может заболеть.

– Давай, Валюша, иди, – ответила Анна и зачем-то добавила, – я тебя, доченька, очень люблю.

Валя выскочила из укрытия и, скользя по грязи, в мгновение ока оказалась на другой стороне стога. Стог был небольшой, тогда их скирдовали вручную, в отличие от нынешних, сделанных современной техникой, и размером с коммунальный двухэтажный дом. Она быстро принялась выдергивать из него мокрую солому. А в это время ливень все накручивал обороты: он непрестанно бил струями холодной воды Валентину, гремел раскатами грома и жестко толкал ее порывами ветра.

Старенькое, простое платьице, из которого девочка давно выросла, облипло вокруг ее детского тела, став совершенно прозрачным, явно показывая, что на ней нет трусиков. Да, в семье, в которой выросла Шура, это было непозволительной роскошью. Только в четырнадцать лет, когда Александра уехала из деревни к сестре, в город, только тогда она начала носить этот необходимый аксессуар женского гардероба.

Углубление было уже почти готово, когда стог озарил яркий всполох, который тут же сопроводил страшный треск, переходящий в оглушительный грохот. Но Валя этого не видела и не слышала. В это мгновение неведомая сила ударила ее так, что она вылетела из укрытия, упав в лужу, собравшуюся возле стога.

Она не знала, что потеряла сознание почти на полчаса от поражения молнией, и когда пришла в себя, то не могла сообразить, что произошло, и как оказалась в луже. Сквозь устойчивый звон в ее ушах ливень грохотал, как ей казалось, уже где-то вдалеке, но обрушивающиеся с неба глыбы воды и разметаемые по полю листья вместе с соломой говорили об обратном.

Какое -то время Валя лежала в покрытой множеством пузырей и фонтанчиков луже, пытаясь осмыслить произошедшее. Вдруг в этом устойчивом звоне и шуме еле-еле различимо появился детский плач. «Ваня! – промелькнуло у нее в голове, и тут же – мама!»

Она мгновенно вскочила на ноги и бросилась к укрытию, где находилась ее мама с младшим братом. Так же скользя по жидкой грязи, Валя подбежала к ним и тут же застыла на месте, словно этот мощный ливень пригвоздил ее огромной рукой, сотканной из струй воды. Лицо Вали исказил ужас. Ее детскому взору предстала тяжелая картина: Анна держала на руках плачущего Ваню, ее левая грудь была обнажена, т.к. в момент трагедии она кормила ею сына. На груди алел странный знак в виде небольшого красного деревца, глаза ее смотрели прямо перед собой – они были неподвижны и мертвы.