Илья Бондаренко - Порча

Однако судьба отыграла по-другому. В процессе поиска каналов поставки, он случайно набрел на никому не известный тогда актив – криптовалюты. Немного понаблюдав за рынком, он решил рискнуть. В итоге вложил в крипто-портфель все, что хотел вложить в оружие. Не знаю, верны ли эти сплетни, но мне они показались увлекательными, и я стал искать продолжение.

Рынок немного подрос, с ним подросло и состояние Городничева. Поняв, что при самом худом раскладе, на бирже сработают стоп-ордера, и он все равно ничего не потеряет, – Лука открыл кредитную историю. Если отмотать назад график по некоторым монетам, можно отследить на нем резкие импульсные свечи. – Это кредиты Луки, запрыгивают в рынок прямо перед глобальным взлетом. Дальнейшие события в очередной раз доказывают, что мир жесток и несправедлив с мягкими и круглосуточно мягок и добр с жестокими и несправедливыми. Если бы Иисусу позволено было состоять в серьезной политической партии, он не жаловался бы и не говорил о невозможности пророка в своем отечестве. В отечестве пророков, может, и нет, а в политике, по причине отсутствия связи с отечеством, – им самое место.

Не знаю, что тогда было в голове у Луки, но он отчаянно кредитовался. В итоге это привело к началу золотой лихорадки 21-го века. Поскольку уже через несколько месяцев котировки большинства валют из его портфеля взлетели на сотни и тысячи процентов. Огромное количество людей по всему миру принялось догонять шальной неправдоподобный рост. Люди продавали дома и машины, чтобы вложить все в криптовалюту в тот момент, когда Городничев уже готовился обрушить рынок нажатием кнопки ПРОДАТЬ.

В результате сброса активов, так называемые «киты», вслед за Городничевым тоже перевернулись из лонга и поддержали слив. К тому моменту Лука находился уже в шорте, и весь колоссальный капитал, который был заработан за месяцы взрывного роста, утроился за пару недель падения.

Но Городничев не остановился. Он улетел в Китай и построил там компанию, состоящую в основном из программистов. Они меняли код биткоина, создавая на его базе новые монеты. Маркетологи придумывали, как совместить технологию и тающую на глазах физическую реальность. Рекламщики выплевывали в цифровое пространство слоганы, которые никто не понимал, с расчетом на то, что средний инвестор непременно захочет, снисходительно объяснять своим товарищам бизнесменам, что они пока не доросли до таких сложных вещей.

Все это, конечно же, смешно и глупо, и большей части проектов суждено было закрыться практически сразу после открытия. Но одна из новорожденных монет незаметно вышла на крупные торговые площадки, где ее стали активно покупать, и тогда Городничев впервые в жизни увидел настоящие деньги. Он фактически стал эмитентом, мог создавать любое количество монет с помощью клавиатуры. Но перевыпуск грозил инфляцией, поэтому Лука разбогател, но не безгранично.

Не привлекая внимания, он продолжил скромно жить в съемной коммуналке, хотя через месяц не выдержал и скупил комнаты у соседей, чтоб не маячили перед носом и освободили ванную. Свою же комнату он покупать не стал, жить на съемной коммуналке было делом принципа.

Насчет оружия мне выяснить больше ничего не удалось.

Прокуроры ссорились, каждый хотел первым протянуть руки к шее Городничева. Шея не сопротивлялась, ей было приятно любое внимание. Даже деструктивное. В основном речь шла о двух нарушениях закона – неуплате налога от сделок с цифровыми активами и организации выступлений на улицах города. Городничев пытался убедить суд, что не занимается политикой, а создает перформанс. Заседания превращались в балаган, каждый раз это работало, привлекало все больше внимания и злило судей.

– Почему музыканты у метро выступать могут, а я не могу? – возмущался Городничев, – стихи на Арбате читать можно, а прозу нет?.. Это дискриминация, я требую немедленной апелляции!

Свидетели вели себя аналогично, их выдворяли из зала суда, заседания переносили. Толпы блогеров и юристов, из чувства азарта отстаивали права Городничева. Но со времен самого древнего Иерусалима ясно одно, – за вред, называемый – прельщение народа, любая скотина достойна самой страшной кары. И это оборачивалось для Луки бесконечными задержаниями на тридцать суток.

В каждом городе, на открытии штаба, мы старались организовать по два выступления нашего лидера. Больше не получалось, поскольку исход уличного митинга почти всегда был одинаков. Первые выступления проходили в помещениях штабов в узком кругу молодежи, которая еще только определялась в своих политических воззрениях.