Илья Бондаренко - Порча

Я устал. Не знаю, что нужно сказать этой оголодавшей с тарелкой лапши, чтоб она хотя бы на меня посмотрела. И что делать потом, когда посмотрит…

Вежливость похожа на смерть, ты стараешься не беспокоить людей, быть для них неназойливым, невидимым. Тебя для них не существует. Нет. Смерть. Вежливость.

Кто-то украл из этого мира любовь, все хотят только безопасности. Может, поэтому они всегда так заняты? Искренне не понимаю, что они делают каждый день с утра до позднего вечера, переезжая с места на место, отдавая друг другу какие-то деньги. Они не хотят погулять со мной, хотят только ездить и передавать эти ебаные деньги. Марк? Мне надо платить им, чтоб они со мной гуляли?

Когда-то давно женщины ценили в партнере три способности – защищать, служить и подчиняться. Если мужчина обладал качествами лидера, на него даже не смотрели, ставили на нем крест. Он же не даст собой рулить, на нем нельзя врезаться в другого! Поэтому эталон мужчины многие годы был – военный. Машина повышенной проходимости. А сейчас уже и военный не ценится Марк, сейчас ценится только дурак, паства, теленочек.

Нагретое вино очень быстро остывает. Едва поймешь бестолковость этого мира, а оно уже опять еле-теплое. Не сидеть же мне у микроволновки целый обед! Конечно! Лучше я встану и уйду. Уйду через все эти кресты и надгробья, сквозь ограды за пруд и поле, уйду сквозь заснеженный хвойный лес, куда никто еще не уходил. Уйду в жизнь, где давным-давно светило теплое белое солнце.

По-моему, идеалист умер во мне. – Верить не получается, – ни в будущее, ни в людей, ни в состав, который пишется на банках со шпротами. Я даже не верю в то, что Лука сможет захватить власть и стать президентом. Хотя

прокуратура

отчаянно взялась за его биографию. С некоторого времени его периодически за что-нибудь забирают на тридцать суток. Как год встретишь, так и проведешь…

Истинное финансовое состояние Луки, как и любого авантюриста, выяснить было нелегко. Да этого никто и не пытался. А зачем, если можно посадить просто так? Мир доэволюционировал до сознания того, что пытать людей паяльниками хотя и очень весело, но такое количество включенных паяльников не выдержит ни одна проводка. Целесообразнее изматывать вызовами к следователю, допросами, штрафами, задержаниями за то, что он дорогу не там перешел, десять лет назад не заплатил налоги, а если платил, то покажи квитанцию.

По мнению следователей-христиан, только один из представителей человечества не был ни в чем виновен. И даже ему вколотили гвозди в руки и голову. Любой же обыденный человек – грешен по определению и соответственно заслуживает наказания в виде лишения свободы на тридцать суток.

Как я узнал позднее, Лука начал свой путь в политике со странного поступка. Он выставил из дома жену с грудными двойняшками. – Жить с человеком, которого ты не любишь, – сказал он, – легче, чем не жить с человеком которого ты любишь. Но отныне я не буду искать легких путей! На этом кончился Лука семьянин и начался Лука партизан.

Пока Городничев отрывал и стряхивал с себя остатки жены, она умудрилась немного сойти с ума, если только с ума можно сойти немного. Это заключалось в том, что она начала шляться по астрологам и гадалкам, а вечерами отдавала блаженному дурачку (брату Луки) детей и шла в кабак. Как и любой порядочной девушке, ей хотелось, чтобы ее тело кто-то грубо использовал в номере гостиницы, швыряя по полу, как дешевую блядь, доводя до десятого оргазма огненным членом. Впрочем, иногда она вдруг резко останавливалась в своем безумстве, уверяя себя, что по-настоящему спасти ее может только дряхлый импотент или отчаявшийся старый пидор, который от безысходности и доброты возьмет к себе работницу с милыми двойнятами.

В первый год после разрыва отношений она пару раз даже чуть не вышла замуж, но в самый последний момент женихи куда-то девались. В итоге она кое-как сдала детей в сад и устроилась кассиром в супермаркет. Промучившись так пару лет, она почти запила, а после уехала к сестре в Удмуртию, где по трагической случайности утонула в Каме.

Городничев не торопился финансово компенсировать детям свое отсутствие. Напротив, – он распродал имущество и укрылся в съемной комнате коммуналки. Если верить сплетням, он пытался приобрести на вырученные деньги партию нарезного оружия. Только зачем ему оружие, не совсем ясно, поскольку авоськи калашей и кармана патронов хватило бы максимум для захвата власти в сибирском уезде.