Илья Бондаренко - Порча

Но все это можно было бы терпеть. И даже терпеть долго. Если бы не одно скорбное обстоятельство, – ровно через полтора месяца аренды, когда мы, наконец, закончили ремонт и принесли нужное количество стульев, десятый дом по улице Тараса Шевченко рухнул, погребя под собой матрас отлучившегося охранника, ноутбук Луки и все наши тридцать два офисных стула.

Городничев успел выступить там всего однажды, – на следующий день после ограбления.

Поскольку главный и самый большой наш флаг, декорирующий стену, был вырван братаном вместе с фрагментами штукатурки, выступление проходило на фоне плетеной ширмы, найденной в одном из опустевших кабинетов.

– Нельзя сказать, где именно стоит прогрессивное развитие человечества, – начал Лука, когда все собрались, – но мы должны признаться, что оно стоит там уже достаточно давно. Не надо прятаться за спины, оно стоит по нашей общей вине. В этом виноват каждый! Но если вы прямо сейчас, не дослушав, начнете себя карать, – это будет пустой тратой времени. И без того в каждом человеке найдется много всякого, за что его можно не любить. Ребята с задних рядов, кончай трепаться! Подходите, тут еще несколько мест! Городничев с нежностью оглядел ряд прекрасных стульев, купленных мной за сущие копейки у работника счетной палаты.

– Поднимите руку те, кто пять раз в неделю ходит на работу в ботинках, которым больше трех лет?

Народ слегка оживился.

– А теперь поднимите руку, кто привык и отчаялся, кто думает, что ничего нельзя изменить! Так вот знайте, вы правы, – ничего изменить нельзя! Люди в кремле продолжат уродовать и без того уродливую конституцию, гробить образование и открывать для нас новые кладбища. Они хотят, чтоб мы просыпались и засыпали на их плантациях, а когда подохнем, ну что же, нас сменят дети. Наши несчастные дети, выросшие в клетках.

Моя программа логична и понятна любому школьнику. Прежде всего, каждый уважающий себя человек должен, как следует разозлиться. Просто посмотрите вокруг! На эту вот раздолбанную стену, на отсутствующий стяг, на грязь и ложь, на ржавые решетки. Вы наблюдаете, не что иное, как власть. Она кричит о том, что ей уже невмоготу, она больна и слаба. Она мертва! Но ее труп до сих пор приходит к вам смердеть и требовать денег.

Сегодня мы отвоюем у них пулемет, через неделю они сдадут нам пушки, а к концу месяца мы зайдем в кремль, – Лука машинально сжал в четырехпалой руке что-то, что он вытащил из кармана, похоже, это были какие-то таблетки, и размахивал ими, пытаясь завести публику. – И мы в него зайдем! Это даже не цель, это этап на нашем пути, нулевой километр, с которого мы начнем лечить нашу империю.

Возможно, Городничев был неплохим теоретиком, но оратором он был никудышным. Половина публики не досидела до конца выступления, остались только самые прямые и бритоголовые, способные воспринимать угрозы и острые выражения.

– У нас есть примеры построения нового общества на принципах общины, братства, отделения себя от цивилизации, альтруизма, заботы о других. Все эти примеры – неудачные. Достаточно упомянуть общество Шейкеров в США, Фаланстер в Молдавии, Коммуну Пуллмана и многих других. Может кто-то из вас мне сказать, где теперь Коммуна Пуллмана?

Марк,

что мне делать?

Скоро будет год, как я разучился испытывать удовольствие. Я захожу в кафе и ем там вкусную еду, заказываю красное вино. Иногда прошу, чтобы мне его разогрели. Но это кафе Марк, не ресторан. Они отправляют меня к микроволновке, представляешь? Где я, как полный мудозвон переливаю вино в простой кухонный стакан, чтобы можно было его запихать в печь. А за мной создает очередь дева с тарелкой остывшей лапши. Я устало смотрю на ее тело. Оно ледяное и сделано из ножей. Стальная грудь – о сосок можно порезаться. Я перевожу глаза на свой поднос. Не помню, когда у меня был секс в последний раз. Помню только, что это было во время Машиных месячных. Я знал, что она уходит, точнее уже ушла, умерла… и трахался с мертвецом. В ней сломалось что-то, отвечающее за жизнь. Ее больше не было. Только остатки кровоточащего тела, несколько вдохов и выдохов.

Робкая девочка, которая подходила сзади и обнимала меня, кончилась. Ты не представляешь, какая на месте ее образовалась злобная сука. Валентина говорит, что она дозрела до своей истинной природы. Половину жизни она старалась быть хорошей и справедливой, от чего мучилась и болела, а потом она стала подлой и теперь ей хорошо и спокойно. Это у них счастьем зовется, Марк.