– Ты не понимаешь? – сдавленно зашипелось сбоку. – Ты не понимаешь, я потеряю сотни евро, тысячи!
– Я понимаю, – она повернулась и спокойно и прямо встретила его взгляд, – Я. Понимаю, – она с усилием разделила слова. – Но можно постараться перенести сроки.
Параллельные морщинки, пересекавшие его лоб, собрались гармошкой:
– Да?? Их нельзя перенести, – наконец выдохнул он.
– Ну тогда можно попытаться вернуть часть заказов. Если они не могут соблюсти сроки, они должны вернуть деньги, – она не думала сдаваться.
– Ты совсем не понимаешь. Они не могут вернуть деньги, они могут только перенести сроки.
Короткая логика, за которую она пыталась удержаться, выскальзывала из рук.
– Прости, я запуталась. Ты только что сказал, что сроки перенести нельзя.
– У них свои правила.
– Так можно перенести сроки или нельзя?
– О Боже, ты ничего не понимаешь.
Кресло впереди захлебывающееся всхрапнуло.
– Тише, – она сделала большие глаза, выразительно кивнула в сторону самовара. Во взгляде мелькнули озорные огоньки.
Он нетерпеливо дернул головой, откинулся на спинку и снова отвернулся к тянущимся по темному небу тучам.
Побродив глазами по торчащей скуле, она взяла его за руку и погладила по сухой, собирающейся под пальцами в складочки коже.
– Это от мыла. У меня крем есть, – она помолчала. – Прости. Может я, действительно, не все понимаю.
– Ты ничего не понимаешь, – он по-прежнему перебирал что-то за окном.
За ним, вплывая в растянутую синь, тяжело скользили придонные плоские рыбы.
Она гладила его руку, переворачивая ладонью вверх и вниз, он не отнимал. Потом поднесла ко рту и поцеловала.
Он повернул голову:
– Вот что ты делаешь? Самолет не обрабатывали.
– Я люблю тебя.
– Зачем назло делать? Совсем ничего не понимаешь.
Он вытащил из маленькой мужской сумки пачку салфеток и гель, быстро смочил и обработал руки. Потом капнул по капле на ее подставленные ладони.
Блондинка дождалась, пока он закончит, потерла запястья друг о друга перед его носом и вытянула губы трубочкой в его сторону.
Он сердито глянул, вытер салфеткой ее и свои поручни и сосредоточенно принялся складывать назад в сумку пузырьки и пластиковые упаковки.
Она вздохнула, положила голову ему на плечо. Тонкая костюмная шесть прыгала под ухом. Она приподнялась.
– Прости, – он повозился еще, устраиваясь поудобнее и, отвернувшись, закрыл глаза.
Она тихонько смотрела на него. На острые уши и пульсирующую жилку на шее. Он обернулся:
– Спи. Завтра длинный день.
Самолет гудел, гулко отдаваясь в животе. Красные всполохи резали плотные облака на стаи всполошенных гупешек. Дыхание рвалось. Синие рыбы метались и скрещивались.
Она покосилась на женщину толстяка. Та, накрывшись курткой и вытянувшись через три кресла, спала, положив под голову согнутую в локте руку. По лицу ходило тихое тепло.
Спит или вид делает? На такой высоте невозможно расслабиться. Так тянет. Километры разреженной воды и пыли.
Закладывающий уши гул вдруг резко взмыл, усилился и стал рваться и клокотать. Напряжение подскочило и застряло, заблокировалось в высшей точке, перекрыв и отрезав. Тотальный слепой страх залил и завалил пустоты. Она задохнулась.
Стало тихо.
Безлюдный мозг одиноко пульсировал. Отдельно от ужаса. Большого и одинокого.
Она вдруг поняла, что не может бояться за все сразу. Не может вместить сразу ВСЕ страхи. Она должна выбрать. И этот, полонящий, животный, выбивающий клинья из-под опор, показался спасением. Она выбирает его. Пусть сейчас будет он. Неразумный и более ясный, чем финансовый крах или быстрая смерть от эпидемии.
Теперь, вися над бездной, она испытывала даже какое-то болезненное облегчение. Толстый гражданин побулькивал. Она снова подтянула руку спутника себе на колени и стала потихоньку гладить. Он спал. Она тоже закрыла глаза. Пробившее пределы напряжение неконтролируемо бродило по крови.
Самолет тряхнуло. Раз, потом сильнее, еще сильней и залихорадило неровной мелкой дрожью. Кругом запрыгало и затряслось. По обшивке стучали мелкие камни.
"Метеориты. Или град. Только бы не птицы, – она считала и множила удары. – Как в машине. Как будто едешь в машине". Она попыталась мысленно пересадить себя в их внедорожник и вспомнить ощущение на скорости. Похоже. Когда он ведет, а она до последнего терпит перед тем как сказать: "Пожалуйста, помедленнее". Еще немного потерпеть, еще немного. Она прижимала и укладывала слоями всплескивавшуюся тревогу.
Читать дальше