Александр Левин - Вечнозелёная молодость

«Москвичи» же стояли и слушали Вадика. Его «уколы» противоположного лагеря совсем не обижали. Напротив, он подтрунивал над заносчивыми соперниками, превращая всю серьёзность их претензий в безобидные шутки.

Сибиряк Саня Королёв, вторя Максовым речам, вдруг вспомнил, как кто-то ему рассказывал про одного москвича, к которому приезжие земляки обратились за помощью в столице, и он им отказал. И от себя добавил гвоздём: «Да, все они такие!»

Затем Сварной перешёл на тему профессиональных успехов. Что, дескать, у него шов свариваемого металла, как шов у хирурга, оперирующего человека. Тонкий и ровный. И что только «немосквичи» умеют так.

Вот тут «понесло» меня. Я долго терпел претензии и, отстранив в сторону нашего «лидера», прям в лицо сказал Максу, что он не прав!

– Знаешь, Сварной, мой родной дядя – сварщик. Я лично видел у него знаки отличия «мастер – золотые руки». В Москве есть Дворец Съездов, где заседает Верховный Совет, слыхал?

– Ну, есть такой, и что? – недовольно буркнул Макс.

– Около него въезд на территорию Кремля. Стоят чугунные ворота. Так вот их сваркой занимался мой дядя! А про тебя там что-то не слышали!

Макс в ответ исполнил замученное «москвичи-самые «умные», но довод был настолько сильный, что темы «непрофессионализма» москвичей он больше не касался.

Шли мимо острова, с патриотичным названием «Русский». Несколько двухэтажных домиков, казарм. Всё какое-то утлое, неприглядное. Этот кусочек суши казался заброшенным и унылым. Сопровождавший нас сержант сказал, что там «моремановская» учебка и, построже добавил: «А также пограничный дисбат!»

Тут уж приуныли все. Назад пути нет – море. Будешь не соответствовать – дисбат на острове. «Мама, где ты?»

На берегу нас уже встречали, чтобы сопроводить до гарнизонной бани. Я вдохнул плотный тёплый морской воздух с привкусом ламинарии, насыщенный парами соли, и сошёл с трапа на причал. Может это южный курорт?

Нет! К знакомому морскому запаху примешался тошнотворный аромат. Попахивало свиными испражнениями и пищевыми отходами. Народ стал морщить носы.

– Чем так воняет? – раздалось из толпы.

– Это – подсобное хозяйство, подхоз! – ответил сопровождавший нас погранец.

Мы построились в колонну и зашагали по наезженной грунтовке от берега. Учебный отряд располагался на вершине двух пологих сопок на территории примерно пятнадцать квадратных километров. Вся система жизнеобеспечения находилась тут же, кроме подачи электроэнергии и выпечки хлеба. Площадь была огорожена колючкой (системой) и охранялась нарядами. Несколько казарм, пищеблок, здание штаба, клуб, склады, армейский магазин, стрельбище, да дом для семей военнослужащих, вот и вся цивилизация этого военного городка. В центре и по краям его было большое количество дикорастущей зелени. Влажный морской климат позволял растениям достигать невероятных размеров. Листья лопухов в полчеловека, в Средней полосе России такого и не увидишь!

Бабочки волшебных расцветок порхали над цветущим диким лилейником с запахом мандарина. Массивные жуки, со звуком тяжёлых бомбардировщиков зависали над местами посадок среди густой сочной травы. По количеству зелени – это место мне напомнило Никитский Ботанический сад под черноморской Ялтой.

А пока мы в ногу шли мимо этой красоты в храм превращения призывников в солдаты.

Все наши вещи в предбаннике «перешерстили», разрешив оставить только средства личной гигиены, конверты, ручки. Даже катушки с иголками сгинули в круговерти фильтрации. «Ах, мамочка, все твои хитрости в прятании денег пропали даром!» Валяется где-то сейчас в бухте Паровозной та катушечка с двадцатью пятью рублями внутри.

Те, у кого стрижка не совпадала с «уставной» (а их было большинство), тут же стригли машинкой «под Котовского». Гражданскую одежду («гражданку») можно было забрать с собой и отправить домой, но в большинстве случаев новобранцы просто оставляли её тут же, чем пользовались ушлые «фильтровщики», отбирая самое модное себе на «дембель». Впрочем, что там было модное? Все старались одеть на призыв что-нибудь неброское, ношенное. Однако для отслуживших два года вдали от цивилизации «дембелей» и эта одежда казалось яркой, невиданной. В стране, после объявления гласности и демократизации общества каждый год всё менялось. Раскованнее и ярче становились люди, а мода опережала эту тенденцию на три шага!

Баня, правда, оказалось общей душевой. Перед входом стояли фельдшеры из санвзвода в белых халатах и макали в тазик с пахучей жидкостью тряпку на палке. Со стороны было похоже, что это маляры и они собираются что-то красить. Однако «красили» они нас. Следовала команда: «Поднять руки вверх!». И пахуче-жгучая тряпка елозила у нас подмышками. Затем следовала более унизительная команда: «Нагнуться!». Теперь тряпка яростно жгла около заднего прохода. И последним этапом звучало: «Повернуться лицом!» Оружие «экзекуторов» обильно смазывало волосы на лобке и в паху. «Свободен!» Тут уже вприпрыжку народ бежал в душевую, попискивая от адского жжения.