Евгений Чертовских - От рассвета до рассвета. Повести и рассказы

К полудню на сельской площади стал собираться народ. Подходили с дальних улиц, подъезжали из близлежащих деревень и хуторов крестьянские сани, заполненные людьми.

Взбудораженные крестьяне жадно ловили каждое слово. Шумели, перебивая друг друга, пытались разобраться в происходящем. Кто-то забрался на базарный прилавок и стал читать газетное сообщение. Собравшиеся притихли, а после чтения вдруг раздались возгласы:

– Да здравствует свобода!

– Да здравствует революция!

Все поздравляли друг друга, хлопали в ладоши, обнимались. Громко, не стесняясь, ликовала молодежь. Сергей заметил, что сына рядом с ним нет. Митя уже был в молодёжной массе.

Большое столпотворение было вокруг солдат-фронтовиков, которые в своих выступлениях призывали односельчан к решительным действиям.

Порой в толпу летели непонятные для многих собравшихся слова: «Учредительное собрание», «Протест», «Долой эксплуататоров»! И только старики, стоявшие обособленной кучкой, не вступали в разговор. Они спокойно наблюдали за происходящим и неодобрительно покачивали головами.

Чего только можно было не услышать со всех сторон:

– Что же будет теперь в Расее?

– Расее без царя нельзя, что будет с нами?

– Кто же теперь будет править всеми?

И тут же почти одновременно кто-то кричал в ответ:

– Править кому найдется, только подставляй шею.

– Дума, Дума будет управлять, – кричал писклявый голос из толпы.

– Советы надо выбирать, – гудел чей-то спокойный и внятный голос, – только они могут быть властью всего народа.

Это предложение нашло живой отклик собравшихся. Посыпались новые вопросы, слышались ответы. Толпа, слушая разъяснения о сложивсейся ситуации, произвольно стала делиться на кучки.

Активное обсуждение продолжалось до вечера, и с наступлением темноты народ стал расходиться.

К середине апреля появились проталины, снег посинел и стал рыхлым. А это первый признак скорой воды. Весной в этих краях хозяин редко когда погонит лошадь за какой-либо надобностью в поле, дорога рыхлая, коня оставишь без ног, поэтому во время распутицы связи между населенными пунктами прекращались. В эту весну было также. Почти до самого мая новости не доходили до сельчан. Варились, как говорится, в собственном соку.

После февральских событий на селе мало кое-что изменилось. Не стало старшины, попритихли богачи, многие из них укатили в город. Народ себя чувствовал свободным, не стесняясь, говорили на любые темы, особенно уверенно во всем вели себя вернувшиеся домой фронтовики. Избранный Совет вел себя тише воды, ниже травы, власть на селе не осуществлял или не знал, что ему делать, или боялся чего.

Основная масса взрослого населения были старики и бабы. С выводами о происходящем они не спешили, памятуя принцип: «семь раз отмерь, один раз отрежь». Выжидали, «как оно будет», ко всему присматривались.

После свершения Октябрьской революции в селе все с нетерпением ждали замирения и возвращения домой мужиков, ведь пять и более лет прошло, как забрали из села самых крепких и работящих.

До июня вокруг Романовки, как и в самом селе, было относительно спокойно. Где-то за Оренбургом, в Башкирии и под Верхнеуральском шла настоящая война, но здесь пока еще не прозвучало ни одного выстрела.

В июле части атамана Дутова заняли Оренбург и уже к осени из сёл и деревень белые «подчистили» всех мужиков и парней призывного возраста. На очереди остались такие подростки, как Митя.

– Что делать будем, ребята? – рыжий парень обратился к друзьям, сидящим на берегу речки под густой ивой.

– Чего, чего, сидеть тихо и наблюдать.

– Эк, наблюдатель! Белые придут и забреют на войну.

– Я ждать не буду, – твёрдо заявил Митя, ребята дружно посмотрели на него. – Надо к красным пробираться.

– Отец тебе даст к красным, штаны потом не сможешь надеть.

Митю такая перспектива не испугала и он поделился своими мыслями с отцом.

– Слушай, сын, – внимательно выслушав, начал разговор Сергей Яковлевич. – Ты уже вырос, раз такое решение принял, но по годам ты ещё млад. Белые не заберут, а красные домой отправят. Стоит оно того? Мотаться туда-сюда. Время сейчас лихое, не приведи господь случится что в дороге.

Митя слушая, смотрел отцу в глаза.

– Повремени с уходом, подрасти, война от тебя никуда не денется. Думаю я, что это надолго.

Сергей Яковлевич ничего не сказал о том, что если Митя уйдёт, то он останется с тремя женщинами и восемью внуками. А это было первое, о чём подумал сын после слов отца. Митя в душе всё понимал, конечно же, отец был прав.