Александр Иванченко - Камбала. Роман в двух книгах. Книга вторая

Морозное солнечное утро выдалось накануне Рождества. Я предупредил Серёгу Тарасевича, что до позднего вечера меня точно не будет. Но, если что-то сверхсрочное, то звони по телефону и дал ему листок с телефоном Наташи в Лиепе. Часов в 10 вышел к автобусу, который в скорости должен был идти из Цесиса и минут через двадцать уже наслаждался красотой заснеженным полей.

Четырёхэтажный дом располагался, как и объясняла мне Наташа ровно напротив конечной остановки автобуса. Я вошёл в нужный подъезд и поднялся на третий этаж. Позвонил в дверь. Она незамедлительно отворилась и из двери выскочила Наташка с теплом свитере с высоким воротником, в тапочках и короткой юбчонке. Моментально я ощутил все недостающие за время болезни килограммы у себя на шее. Конечно, её держать даже на шее было не тяжело, наоборот, приятно. Значит, она, действительно не держит на меня зла.

Быстрые и частые взаимные поцелуи и открывая дверь в квартиру, с улыбкой произнесла:

– Так и будешь стоять? Не за этим же приехал? Входи, входи!

Я вошёл, разделся, где указала Наташа. Из дверей кухни выглянула женщина в фартуке и поздоровалась.

– Здравствуйте! – ответил я.

Как я не подумал, что дома будут родители. Сегодня же суббота, суббота перед Рождеством.

– Пойдём я тебя с родителями познакомлю. Па! Ты где?

Из зала вышел мужчина лет сорока с газетой в руках.

– Сейчас, оденусь только.

– Да, ладно тебе. Ты же не из ванны вышел, сойдёт и так, – сказала в ответ Наташа.

– Виталий Иванович, – представился отец Наташи.

– Зови меня просто, тётя Анна, у меня отчество сложное, хорошо?!

– Хорошо! Саша. Очень приятно.

– Молодежь, вы идите в Наташину спальню, а я вас на обед через полчасика позову.

– Хорошо, мама, – ответила Наташа, завела меня в свою спальню и закрыла за нами двери.

Комната ничем не отличалась от тех девичьих «горниц», которые я видел у тех же сестёр. Стены завешены красивыми картинками актёров и певцов. Диван, туалетный столик с различной косметикой, комнатные цветы на декоративной подставке и небольшой столик со стулом, на столе книги, кукла посередине, прислонённая к стене и ещё что-то.

– Присаживайся. Отдохни.

– Спасибо! Я не устал совсем.

– Садись ближе ко мне, я не кусаюсь, и болячка почти прошла. Или боишься заразиться?

– Я?! Да, ты, что? Я с 10 лет ангиной болею. Знаю, что это такое.

Я присел на диван рядом с Наташей. Она обвила меня руками, скрепила их за спиной «в замок» и отклонившись немного назад, чтобы можно видеть лучше друг друга, сидела молча и смотрела мне в глаза.

– Что я другой? Не такой, как знала раньше, изменился.

– Ты знаешь, наверное, точно, изменился. Только не пойму пока в чём. Ты меня не любишь больше?

– Откуда ты это взяла? В глазах прочитала?

– И в глазах и сердцем почуяла. Девичье сердце не обманешь.

– Да будет тебе допросы устраивать. Как ты себя чувствуешь?

– Уже хорошо. Сегодня в магазин даже ходила, помогла маме скупиться.

– Молодёжь, обедать!

– Саша, тебе что наливать? – спросил отец Наталки.

– То, что и всем, – глянув на богатый закусками и выпивкой стол, добавил, – думаю, что в такой день водочка будет предпочтительнее.

– В самую «десяточку», лучше её не придумали. Мы же не аристократы какие, чтобы коньяком, да хересом баловаться. Ты же, думаю не из такой семьи, раз тебя не отмазали от служба, да ещё и в самом низшем звании, простым матросом. А, что так, служишь плохо?

– Да, как сказать?

– Как есть, мы поймём.

– Да был я уже старшиной. Просто неудачно из отпуска приехал.

– Понятно! Значит, «залетел». Бывает. Я-то пограничником в Карелии служил всю службу рядовым, а увольнялся, младшего сержанта присвоили. А также, три года тогда служили, тогда же в девятнадцать лет служить брали. А тебе сейчас сколько лет?

– Да, уже не салага, 22 года.

– Ну, давайте поднимем за наступающее Рождество! Пусть Новый год будет счастливым для всех! Наташа, а тебе разве можно? Ты же лекарство пьёшь? – предложил Виталий Иванович.

– Водка в небольших количествах, выпитая в хорошей компании ещё никому, не вредила. Наоборот, на ноги быстрее встану, – улыбаясь парировала предостережение отца Наташа.

– Будем все здоровы! – добавил я, когда рюмки уже начали подносить ко рту, с намерением опрокинуть.

После третьей, разговор пошёл веселее. Виталий Иванович не курил, и я отпросился подымить.

– Кури тут. Пусть моль не расслабляется.

– Да, нет. Я выйду.

Наташка засуетилась тоже со мной.