Александр Иванченко - Камбала. Роман в двух книгах. Книга вторая

– Сынок, как же так? Почему не написал. Радость-то какая! Отец на смене работает. А Витю сейчас разбужу, ему тоже на работу. Он под утро пришёл, гуляка. Как ты, сынок? Вижу поправился. Кормят хорошо?!

– Хорошо, ма, кормят хорошо и всё хорошо.

– Пошли в дом, я тебя покормлю. Мне к восьми тоже на работу. Я отпрошусь, в школе лаборантом работаю, я писала.

– Не стоит отпрашиваться, мама, я на 10 дней приехал. Успеем наговориться ещё. А кушать хочется, проголодался. А потом посплю немного, почти две ночи не спал. Не хотелось, хотел дорогу запомнить, хоть и темень за окнами, а смотришь, там огоньки – люди живут, там село проезжали, в городе остановка – интересно. Вспомнил, как мы к брату Лёше в армию ездили на поезде.

– Пошли в дом. Мама, дойдёте сами? Пошли, сядем за стол, – обратилась мама сначала ко мне, потом к свекрови своей, моей бабулечке, которая никак не могла поверить своим глазам тому, что они видят.

В кухню забежал брат, сонный, но понявший уже, что в доме случилось что-то неординарное и, хоть спать ох, как хотелось, но нужно что-то важное не пропустить. Он схватил меня в охапку, зажав мои руки, опущенными «по швам», при этом бурно высказывал эмоции:

– Здоров, брательник! Ну, ты, даёшь! Я на работу, а вечером по девкам пойдём. Отсыпайся.

– Балабол, – мама обратилась к Вите, – дай хоть брату дома побыть.

– Нечего ему дома делать. Насидится ещё. Я его с Танюхой познакомлю. «Кровь с молоком» и свободная пока. Со мной работает на элеваторе. А, хочешь, прям час пойдём на работу, познакомлю?

Давно я уже не слышал брата, отвык за два с половиной года, от болабольства брата, у меня уши заложило.

– Ну, ты меня отпустишь, наконец?

Витя, растеряно посмотрел и только сейчас понял, что держит меня, оторванного от пола в крепких объятьях, без возможности шевелиться. Отпустив меня, побежал умываться и по пути продолжая говорить:

– Подумай. Насидишься ещё дома со стариками. Пошли со мной. А хочешь, с Валюхой познакомлю? Разведёнка, мужика хочет, аж пищит…

У меня кружилась голова. Всё было, не то, что непривычно, а давно забытое, теплое, душевное, домашнее. Одна бабушка присела тихонько в уголке кухни и умилением не сводила с меня глаз.

Простая домашняя еда была такой вкусной. Жаренная домашняя картошка с забитыми в неё яйцами, также от своих курочек и помидоры, которые мама закрывала в банки по своему пряному рецепту. Все было так вкусно.

– Витя, тебе не наливаю, на работу. А я за компанию пригублю.

Мама налила мне в рюмку водочки и себе на донышке. И после добавила:

– Небось, два года спиртного не видел, чтоб не охмелел.

– Ну, да! – я ухмыльнулся, отвернувшись в сторону брата.

– Вечером нагоним, – подытожил брат.

– Отдыхай, сынок, – мама собиралась на работу, – мам, вы, потом обедом внучка накормите?!

– Ступайте с Богом! Накормлю, конечно. Голодным не оставлю. Может петуха зарубать? И бульон на борщ будет и мяска домашнего покушает…, – засуетилась бабушка.

Два дня я отъедался, отсыпался, по вечерам с батей вели серьезные мужские разговоры, как там и что там. Отцовскую проницательность не обмануть, в отличие от материнской слепой любви. Если честно, то меня не тянуло даже в общество. Дома было так душевно, что мне никак не верилось, что я дома, после двух лет отсутствия и непривычно.

Пройдясь днем по посёлку, я не встретил ни одного своего одноклассника или человека, с кем был близко знаком. «Нужно съездить в родную деревню», – подумал я. На второй день сходил с братом к его другу с подходящей «кликухой», он называл его «Слон» и этим все сказано. Саня был с большим чувством юмора, имел замечательную коллекцию музыки, неведомо где записанной, отличного качества, как и сама аппаратура, на которой мы эту музыку прокручивали в отдельной от дома «зимней» кухне, расположенной от дома через двор.

Там было уютно. Поставили небольшой журнальный столик, вино, скромную закуску. Здесь можно было курить с открытыми и дверью, и форточкой, дабы мы не прокоптились. Хорошая мужская компания, в которой главенствующей темой, конечно, была служба.

Говорили не только о Морфлоте, это была первая возможность послушать от брата, как он отслужил и не по письмам, где в двух словах говорилось, что служба идёт хорошо и кормят, «как на убой». Саня служил в ракетных войсках в Подмосковье. Разошлись уже когда первые петухи проснулись и «заявили», что скоро рассвет.

На третий вечер, брат всё же «уломал» мне составить компанию, которая должна состояться у одной из девиц дома, и она пригласит по такому случаю подружку. Предложенная девица мне не приглянулась, хоть у неё горели глазки и желания, не потаённые, а «кричащие» были написаны на лице.