Александра Шалашова - Выключить моё видео

Но потом всплывает в памяти, и как-то даже неприятно на него смотреть – кажется, что папа вот-вот отведёт глаза виновато, но так и не сможет по-настоящему извиниться.

У папы первая лекция в час, поэтому он сидит на кухне.

Я насыпаю в турку выветрившийся кофе «Жокей», другой не купили пока. Папа пойдёт в магазин в пятницу, утром. И купит, если напомнить.

Я бы тоже пошла, но сказали – нечего. И в школе сказали – нечего. Не потому что жалеют – а просто вроде как подростки неаккуратные, не смотрят, всё берут руками без перчаток, могут домой заразу принести. А родители сами за собой следят, потому что так с советского времени привыкли.

Папа смотрит. Смотрит внимательно, как бы чего лишнего не коснуться. И руки моет две минуты, тщательно, между пальцами.

Это вы сунули под воду, поболтали, вытащили, полотенцем вытерли – вот и всё мытьё. Так классная говорит.

А мы уже в десятом классе, нам такое стыдно слушать. Хотя мальчики наверняка не очень тщательно моют – а я, почему я? Но смирилась, села дома, на улицу по разрешению выхожу. То есть не выхожу.

Кофе закипает в турке, поднимается шапкой – быстро выключаю газ, успеваю, а то придётся плиту оттирать, пока мама не встала, – и тогда не успею вообще никуда, даже на следующий урок. Интересно, София уже говорит?

Я возвращаюсь в комнату с кофе и включаю видео.

София Александровна на главном экране.

Мне вчера сочинение десять человек прислали. Девочки, я, конечно, всё понимаю, но так нельзя.

Девочки, ха.

Петя, но ты же прислал. Поэтому я к тебе и не обращаюсь.

София Александровна, кажется, что все, кто на уроке сейчас, прислали.

А остальные где?

Где-то. Маша Синицына на дачу уехала с родителями, там интернет плохой, они не могут по видео заниматься. Вчера позвонила.

Про Машу знаю. А остальные? Остальные где гуляют?

Мы не знаем. София Александровна, какие нам оценки за сочинения? Остальные пришлют. Просто не все ещё привыкли к удалёнке, сложно.

Я тоже ещё не привыкла. Никак зайти не могла, потому и опоздала, но уже извинилась.

Да-да, мы слышали. Ничего.

Опаздывайте почаще.

Петя, зато ты не опоздал, чему я очень рада.

Так какие нам оценки?

Проверила только три работы. Это неплохо. Это хорошо. Четвёрки.

А кому?

Проверю остальные и скажу. Сейчас немножко нечестно будет, потому что оставшиеся уже на выходных проверять буду, раз прислали не все. Чтобы разом. Только скажите ребятам своим, ладно? Что я ещё сегодня вечером жду, пускай не стесняются присылать. Только не содранные с сайтов, потому что… Да, вы знаете, хорошо. Не будем.

Нам с вами ещё про «Собачье сердце» разговаривать сегодня. Ну, кто прочитал?

Кто?

У Софии Александровны длинные светлые волосы. Она заправляет их за уши, поэтому лоб и щёки хорошо видны. Они чистые, хотя на её старых фотографиях можно заметить и красное, и неровности. Наверное, ходила к косметологу, пользовалась дорогим кремом. Я бы тоже хотела сходить к косметологу, но мама сказала, что пока не стоит. Прыщей нет, хотя некоторые девчонки даже сейчас в какой-то мази белой под косметикой сидят, потому что дома, вроде как кто увидит, а другие сильно намазались тональником, потому что на уроке. Кто как думает.

Я считаю, что скорее дома.

Петя Агафонов снял маску и стал разглядывать девчонок – даже видно, как он щёлкает, приближает изображение. Из мальчишек ещё Всеволод здесь и Илюша. Илюша такой себе, тихий, на последней парте сидел, так его и здесь не видно, нужно окошечки переключать почти до самого конца, чтобы его лицо появилось. Он хмурый, и изображение тёмное – наверное, в комнате с задёрнутыми шторами сидит. А качество хорошее, он с «Мака» сидит – говорят, у его родителей бизнес такой, что кризис нипочём.

А хмурится Илья потому, что на том уроке при всех сказал, что не будет эту галиматью про собаку читать, потому что автор, наверное, и сам не знал, какую бы ещё хрень написать. А София Александровна сказала – да, конечно, можешь не читать. Я лично даю тебе такое персональное разрешение. Не читай, но на уроке присутствовать обязан. Но, поскольку ты ничего не прочитал, то и говорить незачем. Вот и молчи.

Без микрофона.

Так и висит себе, маячит. И молчит.

Илюша из этих, из читающих. И если не хочет читать – это значит, что ему на самом деле не нравится, а не потому что лень или ещё что-то. И никто не переубедит. И только София Александровна воюет, злится.