Сергей Прокопьев - Кулай – остров несвободы

Приехав в Васисс помогать батюшке с клиросом, монахиня знать не знала, что она не первая из их рода, кто посетил сей медвежий угол. На побывку приехала в Омск, начала бабушке взахлёб рассказывать про Кулай, та огорошила:

– Я едва не умерла там.

Ничегошеньки бабушка Лена не помнила из той одиссеи по причине малого возраста. Быть бы ей среди сотни младенцев, кои умерли по дороге в спецпоселение и на самом Кулае, да остановился обоз в Петровке, последней деревне перед болотом, на ночлег, и хозяйка, куда определили их, пожалела кроху.

– Оставьте девочку, – сказала родителям, – за болотом ничегошеньки нет – голая тайга!

Жили прадедушка Игнат Иосифович и прабабушка Матрёна Фёдоровна в Заводоуковске, что в Тюменской области, имели в хозяйстве лошадь, корову и восемь детей. Игнат Иосифович был церковным старостой. При раскулачивании данный штрих биографии потянул сильнее, чем корова и лошадь. Новая власть, взяв курс на атеизм, церковнослужителей записала в разряд идеологических противников. Объявив кулака классовым врагом, к безжалостной борьбе с ним подверстали тему церкви. Дескать, заодно и по опиуму для народа пройдёмся железной пятой – одним махом семерых побивахом. Дабы не возвращаться к данному вопросу в будущем.

В Заводоуковске получилось печальнее, пришли к старосте церкви представили власти, скомандовали: «Собирайтесь!» Ничего с собой брать не велели, никаких топоров, вил и другого инвентаря, дескать, на месте всё выдадут. Куда едут – не объявили. Запряг Игнат Иосифович лошадь, съестных припасов, крестьянским умом рассуждая, с запасом взял, а детей – не всех. Взял двоих старших да самую младшую – Елену, бабушку монахини Евдокии, восьмимесячного грудничка. Остальных чад родственники разобрали.

– Оставьте девочку, – настойчиво советовала женщина в Петровке, – загубите ребёнка.

Звали женщину Анной. Посовещались родители Елены, молоко у матери в дороге пропало, кормить младенца нечем, и решили оставить младшенькую у чужих людей. А там как Бог даст.

Монахиня попыталась найти родственников Анны в Петровке. Успехом розыски не увенчались, кого ни спрашивала из деревенских, никто, ничего не знал.

– Сама Анна, поди, давно умершая, – сказал самый старый петровский дедок, – а родственники, верней всего, уехали. В деревне нас, видишь, три калеки осталось.

После слов Анны о том, что за болотом, куда их везут, никакого жилья нет, одна тайга, у Игната Иосифовича начала зреть мысль о побеге. Запоминал дорогу, осторожно расспрашивал местных, которых брали в обоз в качестве возчиков, не все лошади раскулаченных выдерживали долгий путь. Про людей и говорить нечего. Весной столько трупов вытаяло из-под снега вдоль дороги и на самом Кулае. С приходом тепла в некоторых местах невозможно было дышать из-за смрада.

Больше месяца в общей сложности ехали они в ссылку. Привезли на Кулай, а там снег по горло, сосны да ёлки до неба. Ни строений, ни нормальной еды. Топоры, чтобы каждому работнику в руки, не давали. Только под присмотром. «Ага, вооружи вас топорами да вилами», – посмеивалась охрана. Начали шалаши ставить, разрывать снег до земли, костры жечь, на кострищах спать.

Игнат Иосифович на Кулае окончательно решил: жизни здесь не будет. Это понимали многие. Да не все решались на побег. В который раз поблагодарил Игнат Иосифович Господа и помолился за рабу Божью Анну, что приютила Елену у себя, с младенцем было бы сложнее. Решил идти с семьёй в ночь на Пасху, в тот год она была двадцатого апреля. Апрель выдался морозный, лежнёвку не развезло, но дело шло к этому, ждать дальше нельзя. Ночью под свет звёзд Игнат Иосифович со своей Матрёной Фёдоровной и старшими детьми Иваном да Василием пошли узкой дороге. На двух конных охранников наткнулись под самое утро. Но Бог уберёг, охранники из местных, недавно призванные, махнули рукой, мол, мы вас не видели, идите с Богом. Правда, ухнуло сердце у Игната Иосифовича, пошло в галоп, вдруг раздался за спиной громкий оклик «подождите». Обернулся он, смотрит – охранник направил коня в их сторону. Бежать бесполезно. Игнат Иосифович безропотно остановился – ждёт. Охранник подъехал вплотную, наклонился с седла и сунул в руку Игнату Иосифовичу что-то завёрнутое в тряпочку. И ускакал. Оказалось, три яйца крашеных и кусок кулича.

Беспрепятственно добрались до Петровки. Раба Божья Анна обрадовалась, как родным. На Пасху приехали кумовья из Мартюшей. Они забрали с собой беглецов, потом помогли переправиться в Тару. Везде попадались добрые люди, так семья добралась до Омска, где удалось затеряться и осесть.