Джой Моен - Когда кончаются цвета

Я поспешил домой, выспаться и привести в порядок голову. С полученной суммы за розу я смог купить новые инструменты для заказа господина.

Спустя пару дней мне и вправду пришло письмо. Будто игрушечным каллиграфическим почерком было написано, что хочет господин украсить свою спальню.

Хочет, чтобы в спальне его встречала самая красивая девушка, которую только можно было представить одинокому богатому мужчине. Я даже руки опустил поначалу, как узнал, что спаситель хочет, чтобы я выдумал и сделал ему из гипса красивую девушку. Где же возьму я такую диву? Я всю жизнь прожил без жены и детей. Были у меня конечно девушки, но так, чтобы самую красивую, я не встречал.

Я вновь открыл письмо, написанная сумма заставила задуматься. Вряд ли у меня был выход отказаться. Сумма помогла бы решить мне все мои долги и удовлетворить все мои нужды. Хватило бы даже моим будущим детям на хорошую жизнь. Не мог я отказаться.

Сроки он дал удовлетворительные. Целый год на создание скульптуры, за что мысленно я поблагодарил его. Я решил отметить эту чудесную сделку. На оставшиеся деньги я купил себе хороший ужин, достал из мешка вещи поцелее.

Вскипятил воды, набрав железную ванну, в которой хорошо отмыл въевшуюся в кожу краску и гипс. Гладко сбрил запущенную бороду. Хорошенько поужинал, запив отличным вином, которое делали из настоящего винограда на ферме поблизости. И лег спать.

На сытый желудок и отдохнувшую свежую голову выполнять заказ намного лучше. Но как не старался я заснуть, не мог. Я все думал, как же выглядит для господина спасителя идеальная девушка. Я должен был воссоздать идеальную девушку из собственной головы. Но ответного импульса мой разум так и не послал.

Мои мучения продолжались до конца года, и последние месяцы я уже не терзал собственный мозг в поисках образа. Последнее время я доживал словно тень. Вечный кофе, бессонница, закаты и вновь рассветы. Я полностью вымотался. Надевал носки наоборот или вообще без них, путал свои инструменты, где-то посеял турку отца.

Я перестал выходить из дома, за исключением раннего утра, за очередной порцией горячего кофе. До конца сдачи срока оставалось пара месяцев.

По уму нужно конечно было написать письмо спасителю и все ему рассказать. Я побоялся расплаты. Она, так или иначе, настигнет меня, но лучше позже, чем раньше.

Ранним утром в субботу я, как и всегда, отправился в соседнюю булочную. Купил кофе, табак, горячий хрустящий батон, свежую газету и еще не такую свежую, как хотелось бы, сельдь. Клюя носом, еле собрав все покупки в руки, я попрощался со старым продавцом и вышел на улицу.

Прямо перед глазами выскочил и мелькнул серый в яблоках мускулистый жилистый бок, да пара копыт, так быстро, что я сразу пришел в себя.

Я хотел было наругать паршивца, мол, не видишь куда прешь? Молодежь, носятся как угорелые! Хоть и самому мне всего-то немножко за 30.

Мне нравилось иногда притворяться стариком, вредным и противным. Это веселило детей по соседству, да и сам я так меньше людей привлекал к себе. Создавалось некое ощущение двоякости моей жизни. Я бы очень хотел прожить не только свою жизнь, но и многие другие. Что-то я отошел от темы.

Только я поднял газету в руке над головой, как с лошади спешился и повернулся ко мне ангел. Я и сам сначала не поверил. Девушка, точно ангел, уставилась на меня большими глазами цвета василька.

Я стоял, изредка двигая нижней открытой челюстью как рыба, и смотрел на нее. Она все интересовалась в порядке ли я, все ли со мной хорошо. Повезло, что она была только немая, ведь понимать жесты я мог, но изобразить точно никогда бы не смог. Руки мои давно огрубели от тяжелой работы.

Мне показалось, что даже конь смотрит теперь на меня так, будто меня удар хватил.

Я подумал, что просто не могу упустить ее, не познакомься я с ней сейчас, то жизнь моя прожита зря, и я так до конца дней своих не найду себе пристанище.

Я сказал ей, что последний раз, когда я видел так свободно и легко передвигающихся по городу лошадей, была «Кавалькада магов». Ну, вы знаете, такое праздничное зрелище, представляющее собой библейский сюжет о поклонении волхвов. Она продолжала смотреть на меня, будто я сильно ударился головой.

Ей нельзя было говорить с незнакомцами. Оказалось, что она приезжая. Но откуда она так и не сказала. Я шел за ней по пятам, пытаясь вытянуть из нее хоть какую-то информацию. Как можно больше узнать о ней. Я делал несмелые комплименты, боясь спугнуть, но все что я смог узнать это: совершеннолетняя, приезжая особа, родители которой остались на родине, а конь прилагался к старому дому, где теперь она и проживает.