Петр Альшевский - «Святой Глеб»

– С врагами я бы на ночь не остался, – сказал Глеб.

– И тебе не противно, что они сношаются прямо при тебе?

– При мне они этого не делают, – ответил Глеб. – Во всяком случае, я не слышал.

– А ты не глуховат? – спросила Новикова.

– А вы сейчас орете или шепчете?

– Я говорю, как обычно, – ответила Новикова. – У меня нет причин на тебя орать или что-то тебе любовно вышептывать.

– О любви следует заявлять в полный голос, – промолвил Глеб.

– Я свое отлюбила. Ты, Глеб, весьма неглупый парень, и внешне ты ничего, но представить тебя рядом со мной я не в состоянии. Ты молод, Глеб… за те дни, что вы пробудете в моем доме, я могу потерять контроль и наделать серьезных глупостей.

– Серьезных? – усмехнулся Глеб. – Не думаю.

– А что ты думаешь обо мне?

– Вы несчастная женщина, – сказал Глеб. – Общение со счастливым мужчиной прибавит вам сил.

В ГОСТИНОМ зале принадлежащего Максиму Капитонова особняка находятся не снявший пиджак и скромно сидящий на стуле Андрей «Боярин» Воронцов и сам хозяин; на Максиме рубашка, рукава у нее короткие, с пренебрежительными взорами по сторонам он расхаживает по помещению, втайне гордясь достатком, не вызывающим у Воронцова особой зависти. Но зависть присутствует.

У Андрея Воронцова редкие слабые волосы. Концентрируя внимание на слишком вольной для делового человека шевелюре Максима, он к ним, своим, машинально притрагивается.

– Ты не продрог? – спросил Максим.

– Меня не ломает, – ответил Воронцов. – С чего бы мне мерзнуть посреди лета?

– В этих необжитых хоромах и летом прохладно. А обживать их некому – сам я тут редкий гость, а никому другому я жить здесь не позволю, чужая вонь в моей собственности недопустима. Ну, и дом у меня – не как у пешки… зачем я его купил?

– Чтобы присматривать, – промолвил Воронцов.

– С нагайкой я по производству не расхаживаю, и глазами там не зыркаю. Объем они дают, качество товара устойчиво, машины едут, на ухабах не подскакивают, дорога гладкая, будто кожа у… не стану себя распалять. Покрытие сменили за наш счет.

– Работа оплачена не впрямую? – спросил Воронцов.

– Мы – мужчины прямые, но умеющие вилять, – ответил Максим. – За это нам полагается рост доходов и репутации. Что закономерно, ведь старшие партнеры нами довольны.

– А что с местными?

– Думаю, им можно доверять, – ответил Максим.

– Но ты им не доверяешь, – сказал Воронцов.

– А вы не доверяете мне. Твое присутствие здесь никому не нужно, а ты вот приехал и заглянул в мой дом. На ужин не останешься?

– Я бы охотно воспользовался твоим гостеприимством, однако обстоятельства вынуждают меня не засиживаться. У меня, к сожалению, самолет.

– Не поезд? – спросил Максим.

– До железнодорожной станции мне ближе, чем до аэродрома. Не исключаю, что мне придется двинуться к ней.

– Ездить поездами безопасней, – глядя Воронцову в глаза, промолвил Максим.

– За вычетом тех случаев, когда в купе в тобой едут три киллера.

– Три – все-таки многовато, – усмехнулся Максим. – Из-за человеческих или обыкновенных денежных разногласий им вполне по плечу перестрелять друг друга у тебя перед носом.

– Надеюсь, они профессионалы, – сказал Воронцов, – и все пули будут направлены ими друг в друга, а не в стены. В меня не должно ничего отскочить.

– Погибнуть от пули, отскочившей от стены – крайне унизительно.

– Мне безразлично, как погибнуть, – вперившись в Максима тяжелым взором, сказал Воронцов. – Я бы еще пожил.

На ЗАТОПЛЯЕМОЙ солнцем террасе жмурящийся, как сытый кот, Глеб размеренно гладит лежащую на его коленях кошку.

Ревностно посматривая на кошку, незаслуженно удостоившуюся столь нежного обхождения, сидящая с Глебом на топчане Дарья Новикова прерывисто мнет в районе бедра узкое платье.

Кошка блаженно замурлыкала. Дарья Новикова удрученно закряхтела. Выражение их чувств на Глеба никак не подействовало.

– Ты не расслабляйся, – сказала Новикова. – Она у меня царапается.

– Если она меня оцарапает, я сверну ей шею, – промолвил Глеб. – Вы не пугайтесь – кошку я не трону.

– Ты это сказал… для меня?

– Ну, зачем же. В отношении вас подобное высказывание звучало бы, как угроза, а я готов говорить вам только самое приятное.

– Да? – недоверчиво спросила Новикова.

– Из благородных побуждений. Не ради какого-нибудь совращения.

– Совращение тут не проглядывается…

– Я рад это слышать, – сказал Глеб.

– С твоей выдержкой первый шаг ты не сделаешь, -проворчала Новикова. – А кто вы вообще такие? Что вы у нас забыли?