Игорь Буторин - Дураки и прочие Легенды

Самый счастливый день у моей собаки случился, когда нас с работы вывезли смотреть участки под будущие дачи. Это было поле на берегу реки со скошенной травой и редкими старицами посередине. Магда была спущена с поводка. Стояло жаркое лето и первым делом собака легла в воду в одной из стариц. Потом оклемавшись, и вдруг, одурев от счастья, Магдалина включила форсаж и скрылась за горизонтом.

Вернулась она через час. Шерсть, смешанная с навозом, пылью, сеном и грязью превратилась в войлок, из пасти пахло свежими коровьими лепешками, а глаза лучились таким счастьем, что даже посмотреть на нее строгим взглядом было бы простым кощунством.

Магдалине было уже больше трех лет, когда у нее на шерстке появилась какая-то перхоть. Ветеринары посоветовали давать витамины. Однако Магде они не помогли и ей становилось хуже и хуже. Ветврачи не могли поставить диагноз.

Магда уже не так сильно радовалась при моем приходе домой. Скорее она только обозначала эту радость. Теперь она мало ела, лишь понемногу пила воду. Неохотно гуляла, даже помойка перестала вызывать интерес. Все чаще Магдалина просто укладывала свою мордочку на мои колени и так могла лежать долго и тихо. Изредка ее начинали сотрясать слабые судороги.

Мать в это время вышла на пенсию и ей приходилось наблюдать мучения собаки весь день. Помочь мы ничем не могли, как не могли помочь и ветеринары, которые так не определились с диагнозом.

Магдалина обо всем догадывалась. И теперь в трамвае, измученная судорогами она просто лежала на моих коленях с закрытыми глазами.

Ветврач, позвала свою коллегу, так как сама она это делать не могла. Магде поставили укол. Мордочку я держал на ладони, когда космос в ее глазках помутнел и они замерли.

Я шел по морозу и ревел в голос. Тело Магды лежало в сумке. Метров через тридцать от ветлечебницы меня догнал парень в белом халате. Он просил оставить собаку в морге, а я отказывался, намереваясь похоронить.

– Вы поймите, – уговаривал меня парень. – Болезнь не определена, течение было непонятное. Я сделаю вскрытие, чтобы понять и определить отчего все-таки померла ваша собака!

Спасибо, что хоть не сказал – сдохла.

И тут прозвучал главный аргумент: «Я ж тогда смогу других собак спасти, если разберусь с этим случаем».

Аспирант позвонил на следующий день. Он сообщил, что у Магды была чумка, но ее непокорный организм боролся до последнего и поэтому диагноз поставить не смогли и вообще случай ее чумки был довольно редкий.

– Правильно, что усыпили, – сказал в конце разговора врач. – Облегчили ее страдания. Она ведь сильно страдала, все внутри было поражено. Да и жить ей оставалось всего пару дней».

Собак не поминают. Зато хозяева вспоминают их всю свою жизнь.

За что?

За благородство, любовь и преданность, которую собаки нам дарят, притом вне всякой зависимости от любых обстоятельств и особенностей нашего характера.

Иначе, пожалуй, и объяснить не получится, если у вас никогда не было своей собаки.

Вот так получилось. Ей было не так важно, любят ли ее, гораздо более значимым в жизни была именно ее любовь.

Судьба у нее была не самой простой. Хотя для России, скорее обычной. Муж, когда узнал, что второй сын родился с небольшой патологией, ушел из семьи, сказав на прощание обидное: «Раз родила урода, сама его и расти!»

Было трудно одной с двумя пацанами. Младшего лет десять пришлось лечить. Но она любила своих мальчиков и из-за этой любви не впадала в отчаяние. Потом дети выросли и разъехались по разным городам.

Были ли у нее другие мужчины? Конечно были. И она их любила, закрывая глаза на их явные недостатки – алкоголизм, грубость, измены, а то и побои. Она их любила такими, какие они есть. Любила искренне, а не любовью мазохистской жертвы.

Любви у нее было много и она делилась ей с любыми живыми существами. В ее сумочке всегда были пакетики с едой для бесприютных кошек и собак. Пока они ели, она ласково разговаривала с ними.

Свою домашнюю кошку она считала третьим ребенком и когда сыновья разлетелись, обрушила на нее всю свою теперь невостребованную любовь. Так хоть и наглела, но хозяйку, наверное, тоже по-своему любила, и часто укладывалась на грудь, обхватив лапками шею.

Любви у нее было много и ее хватало на подружек, чужих детей, соседок и просто всех окружающих.

В ее любви всегда и всем было уютно и тепло. И уже от этого она была по-настоящему счастлива.