Игорь Буторин - Дураки и прочие Легенды

Даже политиков и прочих министров, которых принято не любить, она просто жалела, придумывая оправдания их зачастую неадекватным законам и распоряжениям, от которых невыносимо жить простому, как она человеку.

Ее слез никто и никогда не видел. Если плакала, то незаметно, наедине с собой. Даже в киношных душещипательных сценах терпела, чтобы никто не увидел ее слез.

Некоторые считали ее дурой. Однако дурой она не была.

Просто она была создана именно такой. Это была ее миссия, предначертанная свыше – она пришла в этот мир для того чтобы любить.

Вот она и любит. Всех и за всех.

Ее отец Петя был обычным функционером в сельском райкоме. Парень он был деревенский, и после школы поступил в пединститут, тогда профессия учителя была очень престижной и уважаемой на селе. Там же в институте он познакомился с сокурсницей Машей, тоже приехавшей в вуз из деревни.

После института они поженились и уехали в село. Через какое-то время Петю пригласили в райком, там он и остался работать до пенсии. Его жена Маша продолжала работать в школе, параллельно рожая детей. Уродилось их двое – девочка и мальчик. Девочку назвали Лидой, мальчика Сеней. И была у них очаровательная семья.

По мере того, как папа Петя двигался вверх по номенклатурной партийной лестнице, семье становилось жить лучше. Вот уже и Маша перешла на работу в районный отдел образования. Им дали дом. Папа Петя иногда играл на гармошке на смотрах сельской самодеятельности, а мама Маша пела песни. Дети росли в любви и очарованности своими родителями.

Когда пришла пора дочке выбирать профессию, она пошла в музыкальное училище по классу аккордеона. А куда еще? Семья в райцентре считалась культурной и даже музыкальной.

Дочка Лида тоже выросла, как культурная. Она подолгу всматривалась куда-то в даль светлую, и ждала вдохновения. А, быть может, и не вдохновения… Потом брала на колени тяжеленный аккордеон и разучивала гаммы и мелодии.

Первое что в своей жизни поняла Лида – она не хочет жить в селе и вообще не хочет, чтобы ее хоть как-то ассоциировали с деревней. Конечно, ее родители и семья были не последними в райцентре, опять же семья считалась культурной. Но это все было не то!

Потом Лида поняла, что перспектива стать учителем музыки это не есть дело ее жизни, а всего лишь – блажь папеньки и бросила музыкальное училище, поступив на филфак в университет.

Там учились в большинстве своем такие же, как и она – очаровательные люди. Они тоже засматривались в даль светлую, и читали огромное количество книг, положенных по учебной программе. Понятно, что от такого объема информации у некоторых ехала крыша. Вернее будет сказать, что крыша ехала у всех, но ее перемещения были разными по степени сдвига. У кого-то больше, у кого-то меньше. У Лиды она тоже сместилась, но пока в никому неизвестную сторону.

На старших курсах, а жила Лида в университетской общаге, один студент-юрист лишил ее девственности, да и бросил на произвол теперь уже женской судьбы. А ей так хотелось замуж, а этот юрист – первая любовь, сгинул.

Лида сильно переживала и всерьез решала, что лучше сделать: наложить на себя руки или проклясть совратителя. Потом вспомнив, что занятие любовью не такое уж и противное, прокляла будущего юриста и по окончании вуза подалась учительствовать. Однако в школе дети были такими некультурными дебилами, что она разочаровалась в педагогике.

Ее брат Сеня выбрал для себя более практичную, чем музыка-филология профессию – врачевание. Он удачно женился на своей сокурснице – дочке такого же, как и его отец, сельского партийного функционера. У него появились дети. Сеня назвал их почти одинаково: Зиновий и Зинаида. Еще одной его культурно-сельской особенностью было то, что в быту и на работе он употреблял такие слова как: допрежь, поелику, снедать и тому подобные «надысь». Но на врачевании это не сказывалось, а коллегам было все равно.

Папа Петя воспользовался своими номенклатурными связями и дочку приняли в театр в литературную часть. Режиссером там работал Арсен, он был старше Лиды на двадцать пять лет. Белокурая культурная девушка очень взволновала либидо наполовину армянина, наполовину еврея Арсена и через какое-то время она оказалась в его постели.

У нового любовника в другом городе была семья, но она не мешала арсеновой любовнице жить во грехе, пардон, в любви и согласии. Но Лида очень хотела замуж, а Арсен не хотел жениться-разводиться.