Мэгги Ри - Три страха & три прощения Снэйкуса Кларден

– Звучит, как гениальный план по созданию бизнеса, но, увы, нет. У меня другая схема, – широко улыбнулся он, вызывав недоумение у Снэйкуса. – Те, о ком вы говорите, направляют свои силы на то, чтобы получить много денег и исполнить заветные мечты, например, уехать куда-нибудь на море или помахать деньгами перед друзьями. У меня все есть. Мне не нужны деньги. Я здесь по своему собственному желанию.

– Тогда нахрена вы здесь сидите и тратите свое время? – Снэйкус подобрал со стола свою одежду, пытаясь не сводить глаз с лица собеседника, который его уже раздражал. – Если это бесплатно, тем более. Поговорить и я с ними смогу, без всяких там магистров.

– А, ну так… Присоединяйтесь к нам, устроим коучинг-сессию, обсудим и ваши проблемы тоже, не вопрос. Я-то думаю, почему вас потянуло сюда, а вы просто стеснялись подойти и присоединиться к нашему разговору. Как хорошо, у меня камень с души, Снэйкус.

– Я… Сдалось мне это ваше… Нет… Я пойду… Всего… Всего вам нехорошего! – разозлившись ни на шутку, Снэйкус надулся, прижал к себе одежду и покинул комнату, пытаясь забыть весь тот разговор, что был только что у них с этим чудаком, который ярко улыбался. Безумно раздражающая улыбка, аж до мурашек. Отвратительная смазливая мордашка, которая не ясно для чего сидит у него в комнате рядом с его дочкой, ладно с зятем. Неужели они ведутся? Он же шарлатан чистой воды!

С этими мыслями Снай скинул с себя полотенце на пол и начал агрессивно одеваться. Растягивая носок двумя руками, он скрежетал зубами, после чего сунул туда ногу и порвал его насквозь. Занавес. Аплодисменты.

В младших классах Сная часто ставили вратарем во время игры в футбол. Не потому, что он блестяще ловил мяч или играл в футбол. Не потому, что ему больше всех доверяли. Потому, что в него было удобно попадать. В детстве Снэйкус Кларден был ну просто потрясающим терпилой. Это было его жизненное кредо. С тех пор прошло около сорока лет, а для Сная ничего не изменилось. Он смирился с тем, что к нему в дом вот уже на протяжение двух недель ходили люди, которые его безусловно раздражали, но он терпел, и все было ради дочки и ее спокойствия.

У него было свое отношение к происходящему. Он придерживался философского мнения о том, что «в каждой избушке свои погремушки», а значит его не должно было волновать, какие методы лечения, успокоения разума себе подыскивают супруги. Будь то Фэн-шуй, будь то принятие религии, будь то слащавый «Данечка». При мысли об этом имени Сная каждый раз передергивало, как будто ему попадалось что-то удивительно кислое. Он молился только о том, чтобы оба не ушли куда-нибудь в секту, не начали бы ходить по чужим подъездам с целью запихать в чужие умы свои открытия под предлогом продажи картошки. Однако, все же что-то не давало ему покоя, и он старался каждый раз пробраться в комнату под предлогом какой-то деятельности: то цветы полить нужно, то одежду погладить, то окна именно сейчас оказались слишком грязными, то муха залетела и выгнать надо. Мешал он им с огромным удовольствием. В какой-то момент он пришел и случайно разбил стоящую на подоконнике вазу, зато с каким затем удовольствием он ходил по комнате и шумно пылесосил, лишь бы заглушить их переговоры, и как искренне растекалась лыба по его лицу от провернутой шалости.

В один из вечеров шалостям наступил конец. После ухода так называемого психолога Римма и Карл оба приперли старшего к стенке и строго посмотрели ему в глаза. Начался хаос. Карл бурчал, переходя на крик, о том, какое неуважение проявлял к ним и Данечке все это время Снэйкус. Римма громко говорила об одном и том же: «Папа, ты не даешь нам прийти в себя. Папа, ты не понимаешь серьезности. Папа, когда ты наконец нас поймешь.»

– Да понял я, понял, все, угомонитесь… – с сожалением вздохнул он, когда увидел, что дочка вот-вот расплачется от обиды. Похлопав ее по плечу, он тяжело вздохнул и, испытывая неловкость, увел взгляд в другую сторону. – Больше не буду к вам заходить, если вам так важны эти лекции… этого чудака…

– Слушайте, сколько вы будете еще нам говорить о том, какая это все фигня и какой шарлатан наш психолог?! – не выдержал и крикнул Карл, и на этот раз Римма уже его не останавливала. Снай опешил. Нахмурился.

– Не смей повышать на меня голос. Не дорос.