Юрий Переверзев - Сафонов

– Мальчики, кончайте курить, дышать нечем! Ох, ещё один «дымосос» явился, – она увидела в дверях Сафонова, – теперь вообще невозможно будет…

– Привет, ребята! – сказал он, раздеваясь.

– Кадик, иди сюда… садись, – сказала ему, чуть шепелявя полными губами, девушка со сложной причёской из золотистых волос.

Она придвинула ему последний незанятый стул рядом с ней.

– Ты принёс, что обещал? – спросила она тихо, когда он сел.

Аркадий неопределённо кивнул и, отвернувшись, прислушался к спору о шунтовых двигателях, которые вели вечные спорщики Володя Чернов и Людвиг Курштис, пытаясь вспомнить, что же такое он обещал Вере.

– А ну, тише! – прикрикнула на спорщиков Наташа Стрельникова. – Вы зачем сюда пришли? Забыли?

«Что же я обещал ей принести?» – никак не мог вспомнить Кадик. А Вера то посматривала на него с еле сдерживаемой улыбкой, таящейся в уголках рта, то опускала глаза к тетради, продолжая что-то писать. Она появилась в их группе только в этом году, когда уже начались занятия. Она мало что рассказывала о себе, сказала лишь, что раньше училась во Львове, а теперь перевелась сюда, так как здесь теперь служит её отец, инженер-полковник, держалась независимо, и никто из девушек не мог назвать себя её подругой. В последнее время Аркадий почему-то чувствовал тревогу, когда видел Веру. Если ему случалось переброситься с ней парой слов, ему становилось жарко, он, который обычно «не лез за словом в карман», не мог связать слова в единую мысль и под каким-либо предлогом быстро убегал в «курилку». Иногда ему удавалось перебороть себя, и он становился прежним, но всё равно чувствовал некоторую скованность. В таком состоянии Аркадий мог сказать Вере и что-нибудь неподобающее, граничащее с грубостью, но она будто не замечала этого и льнула к нему так явно, что даже всё подмечающие и подчас злые на языки студенты не решались подшучивать над нею. Что говорить, Кадику льстило внимание такой девушки. Но он злился, ловя многозначительные взгляды сокурсников, и в их присутствии старался держаться с Верой насмешливо и вызывающе.

…Кадик взял инструкцию по лабораторной работе и углубился в чтение. «Ампервитки задающей обмотки, – медленно, стараясь сосредоточиться, читал он, – складываются…».

– Основное – триггерные ячейки, – донёсся до него резкий голос Курштиса, доказывающего уже что-то другое Чернову.

Аркадий поднял глаза, внимательно посмотрел на Курштиса. Триггеры… Ну, конечно! Теперь он вспомнил! Цветы! Ну и глупо же было обещать принести их сегодня Вере. В такую-то пору… А он-то думал, что это в шутку…

В начале прошедшей недели, в перерыве между лекциями Аркадий, Людвиг и Володя Чернов обсуждали одну из тем, предложенных кафедрой электропривода для разработки СНО – студенческому научному обществу. Для решения задачи нужно было собрать неимоверное количество триггерных ячеек, и Сафонов договаривался с ребятами, когда приступить к работе. Присутствующий при этом разговоре Витя Кутенко, долговязый, чуть сутулившийся, с маленькой красивой светловолосой головой на длинной шее, махнул, как граблями, рукой, сморщился и сказал:

– Да бросьте вы это дело, ребята. Экзамены скоро, а вы с этими триггерами сейчас возиться будете…

Кутенко всегда панически боялся сессии, но всегда сдавал экзамены успешно, даже иногда на повышенную стипендию.

– И вообще, без триггеров тоже жить можно, – видно было, что Витя, как это часто бывало, начинал дурачиться. А он продолжал он почти мечтательно:

– Вот если бы иметь такую силу, как у Юрия Власова, то никакие триггеры, вообще ничего не нужно…

– Ты не прав, Витька, – сердито опустив крупный, рыхлый нос и исподлобья глядя на Кутенко строгими серыми глазами, ответил Людвиг. – Человеку нужно многое, чтоб он чувствовал себя человеком. А ты допрыгал – надо сказать, успешно допрыгал – до пятого курса и ничего, кроме конспектов, часто не своих, а чужих не увидел.

Курштис намекал на давнюю историю, когда Кутенко «взял взаймы» конспект по курсу «Теоретические основы электротехники» (ТОЭ – так именовалась эта дисциплина в расписании занятий), – конспект, который прекрасно вёлся одной девушкой из параллельной группы, всегда садившейся в первом ряду самой большой в «электрокорпусе» института аудитории, где проводились общие лекции для всех пяти групп студентов их специальности. Это была последняя лекция в семестре, в их группе экзамен по ТОЭ был первым, в группе обиженной Витей девушки – последним, Кутенко хорошо подготовился по этому конспекту, готовился он у себя дома вместе с Галей, с первого курса «положившей на него глаз» и никогда бы не предавшей его, и она же после сдачи экзамена вернула незаметно конспект, положив его в тумбочку находившейся в панике девушки, которая жила с ней в одной комнате общежития. Эта неприглядная история так бы и осталась неизвестной, если бы Кутенко, подвыпив у ребят в «Гиганте», где они собрались в небольшой мужской компании после завершения сессии, сам вдруг не разоткровенничался, после чего получил от Пешнева подзатыльник.