Эна Трамп - Беспризорница Юна и морские рыбы. Книга 3. Необычайное путешествие воробья по имени Нис и беспризорницы Юны, и что они там нашли, и что потеряли

– Посмотрите на нее! Ну, теперь мы тебя выведем в люди, – конечно, ее и раньше наказывали, но никогда еще в своих проступках она не заходила так далеко, как недвижимо запертая в этой пыльной и узкой коробке;

– и тут же она очутилась в школе, и уже не папа и мама, а учительница, поставив воробья посреди класса, говорила, показывая пальцем:

– Посмотрите на нее! Кем это она себя возомнила, – чтобы отпустить ее на место в недоброй тишине, лишь предвкушающей перемену, когда можно наконец накинуться вместе на воробья и пихать, и стрелять в нее «модэлкой», потому что когда еще кто, вместо того чтоб сидеть в школе в учебный день, попадался в тесной и пыльной коробке?..

А теперь остается добавить, что Нис лежала в глубине багажной полки, не зная ничего и лишенная всякой поддержки, не имея во рту маковой росинки, не заснув ни на минуту (она сперва попыталась; и ни у нее чего вышло. Не. – От отчаяния она стала думать по-воробьиному), не смея вздохнуть или шевельнуться – а сколько ей раз хотелось выскочить и закричать, чтоб уж скорее все началось – то есть кончилось? – ровно десять часов без передышки. Все это время Юна спокойно спала (если кто забыл, где она провела предыдущую ночь – пусть читает «Начало»). С девяти утра, когда они вскочили в этот поезд – и до семи вечера, когда в пустом купе наконец-то появились пассажиры.

Папа, мама и двое толстых и крепких детей, с щеками, как яблоки, – в точности таких, какие не проходили мимо воробья в ее школе и классе!

Воробей. Сейчас. Они. Захотят поставить наверх свои сумки – потом наступит молчание на две секунды – потом оглушительный голос…

Они просто запихали их под сиденья. А сами сели сразу есть: огурцы, вареную курицу, консервы из скумбрии – нос воробья улавливал все запахи. Дети – это были мальчик и девочка – затеяли ссориться и драться; мальчик ударил девочку кулаком; тогда девочка специально опрокинула на него лимонад. Взрослые стали орать на них и надавали обоим оплеух; потом все вместе принялись играть в карты. И ТОГДА СЛУЧИЛОСЬ УЖАСНОЕ.

Ей и всего-то требовался какой-нибудь глоток, чтобы утолить жажду, а последний раз она вообще пила – когда?.. вчера вечером? Словом, ей вдруг очень сильно захотелось – внезапно, то есть не внезапно, а уже давно, ЕЙ ВООБЩЕ ВСЕ ВРЕМЯ ХОТЕЛОСЬ!.. но она думала… но теперь было поздно.

Она почувствовала: еще минута – и конец. Воробей зажмурилась. Нет! Нет!! Раз, два… два с половиной… Два на ниточке… И по-след-ня-я се-кун-доч-ка…

– Я лезу наверх! – вдруг объявил толстый мальчик внизу, бросая свои карты.

– И я наверх! – закричала девочка. Можно было и не смотреть.

Настала мертвая тишина.

И в этот критический миг беспризорница Юна проснулась. Она свесила голову и увидела поднятые к ней четыре лица – в другое время как яблоки, сейчас каждое было как булка – довольно-таки длинный батон.

– Здрасьте, а это вы тут теперь едете? – сказала беспризорница Юна.

Она сбросила ноги вниз. И моментально оказалась на полу… Однако когда с багажной полки выглянула вторая голова – с косичками! – осторожно, но очень-очень быстро воробей стала спускаться – лицо у мамы сделалось белым, как скатерть; папа стал пунцовым, будто в горле у него застряла кость от скумбрии. Что касается детей, то они дружно позеленели – от зависти?

– Ну покеда, – сказала Юна, – …покедова! – поправилась она, сочтя, что попутчики заслужили более вежливого обхождения, но затем, не тратя времени, шмыгнула за дверь. «Быстрее!» – прошипела она воробью в ухо, увлекая ее за собой по узкому, застеленному ковриком коридору, в конце которого маячило зеркало.

– Я не могу, – сказала воробей. – Мне нужно в туалет.

Беспризорница Юна приняла молниеносное решение. За ними, пока что, никто не гнался. Она толкнула дверь напротив зеркала, до которого они как раз добежали:

– Давай, только по-быст… – Она запнулась. И еще раз толкнула – посильнее.

Дверь была заперта.

Беспризорница Юна и воробей Нис посмотрели друг на друга. – Ну хочешь.., – Юна задумалась, – иди в тамбур! Я посторожу. – Воробей не сдвинулась с места.

И правильно сделала – двери за ними распахнулись, и в тамбур прошествовала целая орава спортсменов – из вагона, из которого и они только что вышли – а навстречу им такая же орава протопала, видно, из вагона-ресторана; но прежде чем они разминулись и тамбур закрылся, Юна, испустив сдавленный вопль, еще более молниеносно совершила заныр под топающие ноги – и вот, в руке ее ЖЕМЧУЖИНА! – огромнейший бычок, почти целая сигарета, и на конце ее тлеет красный цветок – упоенная успехом, Юна затягивается и выпускает в лицо воробью, один за другим, три клуба дыма!