Галина Балабанова - Баба ягодка опять

Принимая Машку такой, какая она есть, со всеми выпендрежками и финтифлюшками, Максим относился к ней с таким трепетом и обожанием, что даже его абсолютное равнодушие к ее работе и учебе, которым она отдавала огромную часть души и физических сил, не вызывало у нее отторжения. В глубине души ей, конечно, было обидно, что ему все равно, но она уговорила себя относиться к этому факту спокойно, ведь он ей не муж.

После развода Машка осуществила свою давнюю мечту – стала дизайнером интерьеров. Рисовала она хорошо, поэтому в институт поступила легко. А вот учиться оказалось непросто. Профессия дизайнера предполагала полную отдачу моральных и физических сил. Огромные, чуть ли не в четверть комнаты, макеты, рисунки на огромных листах, краски, кисти, поделочный материал… И если бы не подруги, которые в этот непростой период поддерживали ее, она бросила бы эту затею. Максим видел, что ей нелегко, но участия в этой части ее жизни не принимал. Машка входила в его положение: работа, жена, двое детей, отец-инвалид – и претензий не предъявляла. Но, как ни оправдывай ситуацию, забота друг о друге в отношениях играет не последнюю роль. Любовь, истерзанная пустыми надеждами, потихонечку увядала, жаркие встречи становились менее жаркими, блеск в глазах подугас… Оставалась постель, в которой все еще кипели африканские страсти, а за ней – пустота и молчание, тягостное и неудобное. Продолжать отношения не было смысла. Зачем? Если нет главного – единения мыслей и душ.

Расставшись с Максимом, Машка влипла еще в один скоротечный роман, вернее, не роман, а попытку двух чужих друг другу людей построить любовь из ничего в надежде избавиться от одиночества. А из ничего, как известно, не то что любовь – шалаш не построишь. Так и разошлись – разочарованные, опустошенные и злые на самих себя и друг на друга. Так, познав любовь, нелюбовь и что-то похожее на любовь, Машка подошла к своему сорокапятилетнему юбилею. Итоги подводить было рано, да она и не собиралась, а вот устроить пир на весь мир – это да.

Засучив рукава, она начала готовиться к празднику. Сшила вечернее платье из заморского материала, купила туфли на тоненьком каблучке, лакированную сумочку под крокодиловую кожу и при всем параде отправилась на банкет.

Гости встретили именинницу у входа в банкетный зал грохотом хлопушек, криками «Ура!» и дружными аплодисментами. Под бравурную музыку, с охапками цветов, пакетами и коробочками, перевязанными разноцветными ленточками, она вошла в нарядно украшенный зал.

Начальник отдела, круглолицый веселый дядечка с буденовскими усами, проводил Машку к столу и, усадив в кресло, стилизованное под императорский трон, передал бразды правления бессменному ведущему Ивану Петровичу Горячкину.

Хвалебные речи, песни, стихи, шутки-прибаутки и прочие радости, присущие подобным мероприятиям, обрушились на нее снежной лавиной. Она едва успевала поворачивать голову, так часто и беспорядочно они произносились.

Приглашенный из фирмы тамада, маленький чернявый еврей с нарушенной дикцией и кривыми, как покосившийся забор, остренькими зубами, изо всех сил пытался организовать подвыпивший коллектив и втиснуть их в свой индивидуальный сценарий. Но у местного массовика-затейника на этот счет были свои взгляды и своя выработанная годами программа, в которую совершенно не вписывался сладкоголосый еврей.

Оттеснив нанятого тамаду от стола, он влил в него полбутылки шампанского и, объявив вальс, вывел Машку на середину зала, предоставив ей право выбора кавалера.

Машка выбрала партнером балагура и весельчака Веньку Петрова, бывшего мастера бальных танцев, а ныне многодетного отца и примерного мужа большого семейства. Представив себя Наташей Ростовой на петербургском балу, она положила руку ему на плечо, вспорхнула и… полетела. Когда танец достиг апогея, она превратилась в величественную и роковую Анну Каренину. Красивая, манящая, с пылающими как маки щеками, она была так хороша, что мужчины выстроились в очередь, чтобы потанцевать с ней.

Машка была на вершине блаженства. «Видно, правду говорят, в сорок пять – баба ягодка опять», – думала она, кружась в вальсе с очередным кавалером. И от этих мыслей становилась еще красивее.

Но… все когда-то заканчивается. Закончился и этот феерический вечер. Нагруженная цветами и подарками, она села в такси. Вместе с ней в такси завалилась Алка Шатрова.

– Я тебя провожу, – пьяно икнула она и, положив голову ей на плечо, заливисто захрапела.