Галина Балабанова - Год Синей Лошади. Рассказы о жизни, счастье и любви, написанные с юмором и от души

– Обойдусь… уходи.

– Как хочешь, – он пнул ногой дверь и, не оборачиваясь, добавил: – если что… позвони.

Юлька стояла в прихожей, прижавшись спиной к стене, и чувствовала себя ничтожной мошкой, которую вот-вот раздавят и размажут по полу. Когда дверь за Сергеем захлопнулась, она взяла в руки брошенную им связку ключей и, держась за стену, потащилась на кухню. Там, между плитой и столом, она просидела до вечера. Когда стемнело, она переместилась с табуретки на пол и, чтобы не завыть, укусила зубами коленку. Коленка оказалась такой дубовой, что из десны потекла кровь: сладковатая и немного соленая, как томатный сок. Юлька слизывала ее языком и думала, что жизнь ее похожа на черно-белое кино, снятое плохим режиссером.

Под утро она соскребла себя с пола, умылась, накрасилась, надела туфли на десятисантиметровом каблуке и, сообщив начальнику, что отгул отменяется, отправилась на работу.

Странные метаморфозы происходят порой с людьми, когда их покидает любовь: крылья, когда-то научившие их летать, вдруг становятся тяжелыми как пудовые гири и начинают тянуть их вниз, туда, откуда порой и не выбраться, особенно если человек слаб.

Большинство, к счастью, выкарабкиваются, хватаясь ошметками воли за работу, родителей, друзей, зеленеющую траву, меньшинство погибает, так и не поняв, зачем пришли в этот мир.

Юлька, слава богу, принадлежала к славному большинству, но сама пока еще об этом не знала. Оборванные крылья были аккуратно сложены на дно ямы, в которую она свалилась, безумные поступки лежали тут же, рядышком с потрепанной волей. Она смотрела на все это пустыми глазами и не понимала, что с этим делать.

Сергей позвонил ровно через неделю и первым делом заговорил о забытых в квартире вещах.

– Привет, Юлек, – беззаботно захохотал он. – Я у тебя вещички хотел забрать. Ты как? Не возражаешь?

– Забирай, – равнодушно ответила Юлька, и сердце ее рухнуло вниз. Она думала, что он переживает, а он смеется, подлец.

– Ладушки, на днях забегу, – снова захохотал он, – до встречи. – И положил трубку.

Она долго смотрела на пикающий кусок пластмассы, потом швырнула его под стол и пошлепала в ванную, под спасительный душ.

Стоя под ледяной водой, Юлька мечтала лишь об одном – простудиться и умереть, чтобы никогда не испытывать разрывающей сердце боли.

Образ Сергея иконой стоял перед глазами, нашептывая на ухо ласковые слова, а она тряслась, как в лихорадке, сглатывая с распухших губ ледяные потоки, и думала о том, как будет мстить ему – безжалостно и жестоко.

Выбравшись из ванны, Юлька пошла в спальню, достала из тумбочки валерьянку и, не разбавляя, вылила в рот. Травяной запах ударил в голову, потом в нос, в желудке заныло. К горлу подступил горький комок. Юлька вскочила на ноги и рысью понеслась в туалет.

Когда рвота закончилась, она кое-как добралась до комнаты и как подкошенная рухнула на кровать. Сон свалил ее, как нокаут боксера, правда ненадолго. Через полчаса она уже пялилась в потолок, считала овец, крокодилов, слонов и прочую живность.

«Лучше бы он не звонил, лучше бы сгинул, – думала она, отстукивая зубами барабанную дробь, – а еще лучше – умер, и я бы ходила к нему на могилку и носила цветы, – она залезла с головой под одеяло. – Господи, о чем это я? Нет, я не хочу, чтобы он умирал. Пусть живет. Только не в моем городе, а где-нибудь далеко, куда не летают самолеты и не ходят поезда. А еще лучше – пусть его переедет машина, но не насмерть, а понарошку. А врачи ошибутся и скажут, что он никогда не будет ходить. И тогда я заберу его к себе и буду выгуливать на инвалидной коляске. А потом, когда он неожиданно выздоровеет и поймет, кого мог потерять, я его брошу».

Так думала Юлька, мечтая вернуть Сергея обратно. И на душе у нее в эти минуты было легко и спокойно. Вот только одного она не знала, что подобные мысли рождаются в голове исключительно от обиды и ущемленного самолюбия и любовь здесь совсем ни при чем. Но так устроены женщины. Если БОЛЬНО, значит ЛЮБОВЬ!

Прошла неделя, за ней другая. Сергей так и не пришел за вещами.

Через неделю Юлька поняла, что беременна. О том, чтобы сделать аборт, не могло быть и речи. Она твердо решила рожать.

Самым тяжелым был звонок отцу. Юлька готовилась к нему долго, придумывала разные варианты, проговаривала вопросы, которые он будет ей задавать, и предполагаемые ответы. В конечном итоге, не придумав ничего вразумительного, махнула рукой и сообщила родителю «приятную» новость.