Герш Тайчер - Эмигрант

Идти к кому-то за советами не было никакого смысла: просто я стал другим человеком. В Иерусалиме действовали несколько иные правила флирта, отличные от тех, что были у меня в Новосибирске или Черновцах. Те мои приёмы интимной обработки девушек, которые ещё несколько недель тому назад в Советском Союзе являлись вполне достаточными, тут оказались совершенно неподходящими.

Я упорно продолжал работать над поисками более эффективного метода изучения иврита, но вскоре понял, что в своём упорстве я глубоко и трагично ошибся. Ведь получается, что для того, чтобы полюбить какую-то девушку на планете, нужно сначала изучить язык, на котором она разговаривает, а их на Земле тьма! Путь весьма трудоёмкий. Но!..

Во время этих моих поисков оригинального метода оказалось, что в нашем ульпане подход, который не предусматривает глубокого знания языка, работал прекрасно, иногда никаких слов и не надо было произносить. А язык выучится при таком методе потом, автоматически и сам по себе.

Чудо! Фантастика! Правда, без оригинальности.

В СССР девушки любят длинные и трагические истории. Нужно было просто «давить на слезу» и добиваться максимального драматизма в голосе. Советские девушки отдают предпочтение людям смелым, но невезучим. Они убеждены, что всем и каждому должно хотя бы раз в жизни повезти. Об этом пелось в популярных советских песнях для молодёжи: не надо, мол, печалиться, «надейся и жди!», например. И это зависит не от человека, а только от обстоятельств. Социализм, якобы, всем предоставил равные возможности, нужно только чуть-чуть везения и, конечно, слегка подождать.

Среди «волчиц капитализма» повадки совсем другие. Здесь берёшь в руки, скажем, карту города, подходишь к любой девушке и говоришь: «А как тут у вас пройти в публичную библиотеку? Налево или направо?». Если такую простую фразу какой-то мужчина не в состоянии выучить на родном языке желаемой девушки, то грош ему цена. И для этого вовсе не обязательно учить весь язык.

Следует отметить, что ивриту в ульпане нас учили хорошо. Во-первых, на уроках все, и учителя в том числе, разговаривали исключительно на иврите. Во-вторых, все ученики знали, что знание иврита – дверь в израильское общество, дорога в новую жизнь. В-третьих, на уроках, среди друзей, всегда было весело, а когда весело, знания сами залетают в голову и ложатся в нужное место. И, наконец, после уроков мы дополнительно плотно общались на иврите практически круглосуточно.

После четырёх месяцев ульпана я, хорошо откормленный и с необходимым знанием иврита, был выпущен на все четыре стороны. Теперь я готов был заговорить с любой девушкой, но к тому времени потребность в этом естественным образом пропала. Оказалось, что огромные усилия по изучению иврита для достижения определённой цели были затрачены зря. А почему, расскажу позже.

Пришлось цель менять, не пропадать же всему выученному. Но отработанная методика осталась, чем и рад поделиться с читателями.

Человек – существо цельное, единое и неделимое. Он всю жизнь ревностно охраняет и бережёт эту свою особенность. Поэтому люди всегда напрягаются, если им, например, удаляют родной до боли зуб, плоть от плоти их аппендикс или что-нибудь ещё, не менее родное. Кому хочется, чтоб от него что-то отрезали? Конечно, никому не хочется. Особенно, если отрезанный кусочек, может, и очень маленький, принадлежит весьма важному человеческому органу.

Впервые эта специфическая проблема возникла предо мной буквально через неделю после рождения, когда у меня не было возможности возразить. Так что, в строгом соответствии с традициями иудаизма, у меня отрезали то, что отрезали, и больше я на это тему даже думать не желаю.

Знаменательное событие по еврейскому религиозному календарю происходит для мальчика в возрасте 13 лет, когда он официально становится мужчиной.

Это называется бар-мицва .

У меня всегда были свои, несколько отличающиеся от принятых, представления об этом акте «становления мужчиной». Правда, они до сих пор совершенно беспричинно не воспринимаются как весомые аргументы основными течениями иудаизма. Почему никто не спрашивает, что думают тринадцатилетние мальчики по этому поводу? Очевидно, что религия и справедливость не совместимы.

Тем не менее, в результате этих теологических разногласий и некоторых других причин, бар-мицвы в 13 лет у меня не произошло.

Следующий шаг в моих сложных взаимоотношениях с иудаизмом был сделан ровно через 13 лет, буквально на третий месяц моего пребывания в Израиле.