Владимир Де Ланге - Вера и рыцарь ее сердца. Книга вторая. Блажен кто смолоду был молод

Вера никогда в своей жизни не встречалась с человеком, умеющим так умно молчать. Необыкновенные глаза были у отца тети Инны, в них таилось знание, недоступное обычным людям. Иногда у девочки возникало чувство, что он, король без короны и королевских реквизитов, может читать ее мысли и сердечные тайны, но не спешит об этом сказать, потому что это не является главным, а то, что является главным, знать Вере было еще не положено. Его спокойная мудрость не отпугивала, а, наоборот, притягивала, и так хотелось раскрыть тайну этого молчаливого мудреца, который и в старости может быть таким величественным.

Девочка нередко замечала, с какой любовью смотрел «король» на свою взрослую дочь, хранящую в семье уют и мало-мальский достаток, и с какой заботой приглядывал он за своими веселыми внучками, совсем не похожими на своего деда. Иногда Вера замечала в его глазах безграничную печаль и пыталась развеселить «его королевское величество» своими историями из школьной жизни, а за это ей разрешалось брать домой очень редкие книги. Однажды, когда Вера пришла за очередной книгой, «король книжной спальни» задал ей странный вопрос:

– Скажи-ка мне, Верочка, а кто создал землю и небо?

– Земля – это планета, как остывшая звезда … а небо – это атмосфера… которую никто и не создавал, наверное.

– А как появились звезды?

– Мы это еще не проходили. Что звезды могут остывать и падать, это я знаю, но откуда они появились на небе, я, честное пионерское, не знаю.

Тут Вере стало стыдно. Она сидела на табуретке и от неловкости прикусила нижнюю губу. «Книжный король» не стал на нее сердиться, а открыл лежащую у него на коленях толстую книгу и стал читать девочке слова, которые казались ей пришедшими из другого мира.

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош…»

В этот момент Вере показалось, что в темную спальню вошел необычный свет, открывающий тайну тайн всего мира. Об этой тайне еще никто не знает, и ей одной выпала честь быть в нее посвященной.

– Папа, Вере уже пора домой, Римма Иосифовна будет очень волноваться, – прервала тетя Инна волшебную Верину прогулку по чудесному божественному саду в образе прекрасной Евы. В книге не было написано, что Ева была красивой женщиной, – Вера это знала сама. Увидев тревогу и недовольство в глазах тети Инны, девочка поняла, что задержалась, и поспешила домой. Так закончился этот один из самых интригующих разговоров Веры с удивительным человеком, отцом тети Инны.

Жалко, что его давно нет в живых. Из всей семьи Шевченко только Вера пришла на его похороны. Этот день ее родители провели не даче, так как был поливной день, и они так и не узнали, какого замечательного человека в тот день предавали земле. Потом на уроках биологии Вера изучала научную теорию о происхождении жизни на планете, и неприятное чувство разочарования вошло в ее сердце, словно Вера кого-то обманула.

***

Но теперь школа и все ее постулаты остались в прошлом, а тетя Инна по-прежнему ходила в гости и по-прежнему удивляла Веру своей неподдельной, какой-то детской, непосредственностью.

Когда красная смородина для тети Инны была собрана, когда, отобедав, гостья ушла, прогибаясь под тяжестью дачного урожая, Вере взгрустнулось. Ей очень хотелось задать этой удивительной женщине, дочери мудрейшего короля, один щекотливый вопрос, который мучил ее уже давно. Девушка хотела спросить гостью, какой национальности была Ева из той божественной истории, которую знал ее папа, но спросить почему-то постеснялась.

Спросить у человека его национальность считалось неприличным. К национальному вопросу в Вериной семье относились очень деликатно, и девочке не разрешалось интересоваться национальной принадлежностью кого бы то ни было.

– Чтобы я от тебя никогда не слышала обращения к людям: «казах», «немец», «русский», «еврей». У каждого человека есть данное ему от рождения имя. Будь добра, называй людей по их именам, – строго предупредила дочь Римма еще в детстве. Этого предупреждения оказалось достаточно, чтобы Вера всегда старалась запомнить имена тех, с кем она знакомилась.

Национальный вопрос для Веры открывался в народных танцах, которым она обучилась еще в детском саду. Когда же пришло время получать паспорт, тот «национальный вопрос» застал ее врасплох. Оказывается, она была вовсе не русская.