Сергей Голубков - ПУНКТИР

В 1953 году, когда я учился в девятом классе, умер мой отец, и отношения между нашими семьями охладели. Возможно, московская семья Гали посчитала нас не такой уж и роднёй – отец-то умер – и совсем не ровней, как нам с мамой показалось. Мне было обидно за маму, и я решил, что в Москву не поеду, не хочу с ними общаться. Поеду в Ленинград – там, как я слышал, тоже было много хороших вузов. Кстати, окончил школу я с серебряной медалью, уступив в соревновании Гале – она окончила с золотой.

Беззаботный мальчишка в считанные годы превратился в одного из лучших выпускников ЛТИ и по собственному выбору отправился работать на химический завод в Сталинград.

Каждый человек рождается для какого-то дела. Каждый имеет свои обязанности в жизни.

Когда мечта о МИМО тихо умерла, я оказался на перепутье. Не то чтобы мне было всё равно, где учиться, скорее наоборот – я хотел учиться везде, мне всё было интересно. Так что я не выбирал себе вуз заранее, а положился на судьбу. Приехал из Орши в Ленинград на Витебский вокзал и решил, что буду поступать в тот вуз, который ближе всего к вокзалу. Первым мне попался Ленинградский технологический институт. И я, конечно, выбрал самый опасный факультет – инженерный химико-технологический, где готовили химиков-технологов для производства взрывчатых и отравляющих веществ. Эта профессия показалась мне стопроцентно мужской.

На втором курсе я неудачно сдал экзамены и лишился стипендии. Мама говорит – придется тебе на каникулах деньги заработать, и отправила меня на три месяца к друзьям укладывать рельсы. Правда, попросила друзей меня не спаивать и следить, чтобы не покалечился и не надорвался. Друзья слово сдержали. Работа была сложная физически, поэтому я возмужал, накачал мускулатуру и заработал на шесть месячных стипендий. Все деньги оставил маме, боялся, что в Ленинграде или по дороге могут украсть, и она высылала мне их каждый месяц. Но в Ленинграде я тем не менее подрабатывал разгрузкой вагонов – всё время хотелось есть, так что все деньги уходили на еду.

Ведущие профессора моей кафедры – Вульф Григорьевич Немец и Евгений Григорьевич Сочилин – с первого курса присматривались к нам. И на четвертом курсе выделили меня и ещё двоих моих одногруппников. Кстати, наша группа была очень сильной, все стали кандидатами и докторами наук, а 15 человек (из 21) – профессорами. Итак, выделили троих студентов – для чего? Нам и только нам в группе доверили синтезировать боевые отравляющие вещества в лаборатории института. В общем-то – в центре Ленинграда. Профессора, видимо, поняли, что можно довериться нашему чувству ответственности, нашей собранности и организованности, что мы не будем хулиганить и зарываться. И действительно – все синтезы мы выполнили без проблем и отклонений. Остальным студентам оставалось лишь смотреть на нас. Тогда-то я и перестал бояться – когда делаешь всё правильно, бояться нечего. Кстати, на всех заводах, производящих химоружие, которые впоследствии были в моём подчинении, не было ни одного смертельного случая от отравления.

Тогда эти два профессора сделали главное – они убедили меня, что я выбрал правильную профессию, что химия – это моё. Они с гордостью следили за моими успехами, возили ко мне на завод в Волгоград студентов на практику и были счастливы. Мы дружили семьями, и с их легкой руки я стал почётным профессором ЛТИ.

Интересно, что и моя двоюродная сестра Галя стала химиком, кандидатом химических наук. Тут поневоле задумаешься о том, что предрасположенность к какому-то виду деятельности, определенные способности заложены в человеке на генетическом уровне, от рождения. Нужно лишь вовремя распознать эти способности и следовать их зову. Мне в этом смысле очень повезло: я был рождён химиком и стал им.

Как мне повезло, что на пути Сергея оказался именно ЛТИ, в котором я училась в тот момент! Я думаю, что будь это какой-то другой вуз, Сергей с его интересом ко всему и там добился бы успеха. Он умел влюбляться в дело и погружаться в него без остатка. Он мог быть кем угодно в технической области. Но в этом случае это была бы другая жизнь, и нашего шестидесятилетнего союза не случилось бы.