Валерий Морозов - Дом окнами в полночь. Исповедальный роман

– Всё понял, уважаемая Хадича, большое спасибо.

Вернувшись в апартамент, я внутренне ощутил, что плечи мои расправились. Осмелев, потянул бронзовую ручку окна вниз. Запорные штанги вышли из гнёзд и витражные створки легко распахнулись. Открывшийся взору вид зелёного и ухоженного заднего дворика умиротворял и… о, чудо!

Вдалеке, за вершинами деревьев горел позолотою крест православного храма! Сразу повеяло таким родным и привычным, что я тихонько засмеялся, дивясь нечаянной радости, и осенил себя крестным знамением. Очень кстати была мне сейчас эта невещественная православная поддержка, я переставал чувствовать себя одиноким в чужой стране. Мои легкие наполнялись вечерней прохладой, притекающей, казалось, именно от этой золотокупольной святыни. Крепла внутри уверенность, что я непременно пойду в храм завтра утром к ранней литургии и обязательно найду там своих русских братьев и сестер, своих единоверцев.

Это ли обстоятельство, или разрешение пользоваться всей роскошью апартамента по своему усмотрению, а, возможно, и причисление моей персоны к категории «непростых» гостей раскрепостило, и я довольно развязно швырнул кофр в одно из кресел и бесцеремонно плюхнулся в другое.

С прибытием, Олег Николаевич!

* * *

– Слушай, – отвлёкся от дороги Андрей, – но вот когда ты сказал про русскую церковь, я примерно понимаю, где это. Такой храм, по-моему, в городе как раз один. И особняк этот помню – там раньше собиралась памирская диаспора. Северные памирцы, которые обосновались в Душанбе. Они же, хоть и причислены к Таджикистану, но живут, говорят и веруют по- св о ему.

– Это как, по-св о ему? – прикинулся я несведущим.

– Ну, так. В мечеть не ходят, молятся дома. Не пять раз в день, а два. Пост в Рамадан не держат. Таджики говорят о них: «Памирцы не знают Бога». Вера иная. Причем гордые необычайно. Про себя говорят: «Памирцы тогда лишь встают на колени, когда целуют памирский флаг!». Они какие-то исмаилиты. Вообще в исламе столько течений – сходу и не разберешься.

– Смешение «племён, наречий, состояний»? Так дело обстоит?

– Ну да, запутано всё. Но зато, Олег, девчонки с Памира, – он завёл глаза под лоб, – одно загляденье. Красавицы, писаные самим Аллахом!

– Да ладно. А мне приходилось когда-то читать, что первое место по красоте среди азиатских народностей держат именно таджички, – неохотно прячу незабываемые моменты своего личного опыта.

– Чего ты там читал? Кто их возьмётся учитывать и сравнивать в ихнем Бадахшане? Кто полезет к ним в горные кишлаки? А они ведут родословную из Персии. Воспетые поэтами персиянки – предки бадахшанских красавиц. Арии они, только восточные. Таджички, не спорю, тоже есть красивые и стройные, но эти… Нет, я просто не сумею объяснить, если ты сам не видел, рассказывать гиблое дело.

«Ах, Андрюша, дорогой ты мой! Может, я и открою тебе когда-нибудь мою историю всю без остатка, но не сейчас».

– Может и видел, просто отличить не умею.

– Вот и дело. А у меня уже глаз приспособился, сходу отличу. Имею личный опыт.

– А жена у тебя, говорил, русская.

– Ну, это, брат, особая статья. Куда же девать все национальные и религиозные запреты на связь мусульманок с русскими. Родственники, опять же, имеют большое влияние, – он молчал, а я не смел прервать его раздумчивости. – Вот и у нас с Рузи не сложилось. Живет, слышал, в Худжанде. Замужем по всем ихним правилам. Со школы больше так и не виделись.

– Но ведь какой сейчас век на дворе? Так ли уж нерушимы эти правила? Что же, не бывает исключений?

– Бывают. Но, за эти исключения кому-то наваляют плетью с «походом», а кому-то и побитие камнями. Со смертельным исходом.

После этих слов у меня перемкнул речевой аппарат, и я тупо уставился в убегающее под капот прокалённое солнцем дорожное полотно.

* * *

Ну что же, думаю себе, надо начинать обживаться на новом месте. Нельзя опоздать к Хадиче на ужин и с первого часа знакомства проявить неуважение к местным традициям. В ванной комнате я взглянул на себя. Так и есть, «…не брит, не чёсан, в манишке солома…». Стянув «шорты-кошелёк», голышом выскочил в номер. Выдергивая ящики бюро, в одном из них обнаружил малюсенький ключ. Заперев довольно уже надоевший груз в нижний отсек, испытал даже некоторое облегчение. А что? С доставкой я справился, а остальное, полагаю, дело техники и чистая формальность. Продев ключик в цепочку нательного креста, предался блаженству водных процедур.