– А почему Старица?
– Так называются старые русла рек. Ей уж лет сто, а тут все еще глубоко. Я купался здесь, когда был таким, как ты.
Ира поёжилась.
– Так холодно же!
– Так летом же.
Ветер катил по тёмной воде легкую рябь, в которой дрожало солнце и летящие на запад облака.
– Папа, а мы домой пойдем?
– Конечно. Скоро.
Я продолжал стоять. Над холодной водой стелился легкий туман.
– Ну же, пойдем, ты обещал.
До дома минут тридцать пешком, насколько я помнил. В воздухе запах осени и гул тепловозов. Железная дорога проходила совсем рядом, и улица с одного конца раньше почти утыкалась в нее. Сейчас там красовался яркой облупающейся краской высокий голубой забор.
Ира шага впереди, отсчитывая цифры до ста. Вдруг она остановилась и обернулась, уши зайца в рюкзаке качнулись и запрыгнули ей на плечо.
– А там есть кто-нибудь?
Я покачал головой.
– Нет, уже никого.
– Дом пустой что ли? А кушать кто приготовит?
– А вместе и приготовим.
Улица уже не казалась такой бесконечно длинной, как раньше, но все еще оставалась широкой. Вдоль домов, выходящих фасадами и высокими заборами к тротуару, тянулись деревья, а между ними дорога. Свежие пятна асфальта говорили о том, что недавно снова копали и меняли трубы. Такие события в детстве превращались в настоящую радость для мальчишек – канавы становились окопами, а забытые сварочные электроды настоящим оружием.
– Сто! – радостно и в то же время укоризненно заявила Ира.
– Так мы и пришли. Держи ключи, открывай.
Высокая калитка была заперта на часто заедающий замок. Маленькие окна с белыми занавесками приветливо смотрели на нас. Ира, повесив рюкзак на ручку, пыхтя и сопя, подбирала нужный ключ.
Скрипнула дверь, но не наша. Парень лет тридцати в растянутом свитере и кепке вытирал руки куском промасленной тряпки. Он некоторое время смотрел на меня, потом приветственно поднял руку.
– Володя, ты?
Я помахал в ответ.
– Салам! – он подошел, потряс руку двумя своими и обнял. – Давно приехал? Смотрю, прошел кто-то мимо окон, подумал – ты или не ты?
– Ночью, – сказал я. Ермек был самым маленьким в нашей огромной шумной ватаге. Вечно бегал за нами в больших не по размеру туфлях брата и тер кулаками чумазое лицо. Ему хотелось быть чуть старше и тоже иметь деревянный меч и лук, стоять на воротах, когда старшие лупят ногами по рваному мечу, но он был счастлив и тем, что его не прогоняли.
Ермек достал пачку сигарет и предложил мне.
– Дочка твоя? Похожа. У меня вот тоже сын родился в сентябре.
Я пожал его руку.
– Не знал, что ты женат.
– А долго, что ли? – он засмеялся. – Как там жизнь в России?
Я пожал плечами и махнул рукой.
– Надолго?
– Как продам, – я посмотрел на дом. Ира всё еще возилась с замком и осуждающе поглядывала на мою сигарету. При ней я почти никогда не курил. – Тетки уже год как нет, а документы только выдали. Я бы оставил, но сам понимаешь. Живу в двух днях пути отсюда на поезде, а скоро зима. Дому уход нужен и ремонт, какой-никакой.
Ермек согласно кивнул.
– Я б купил, да пока не густо. Жалко, дом хороший.
– Жалко.
Ира торжествующе распахнула калитку и притихла. Она настороженно смотрела вглубь двора, не решаясь шагнуть за порог.
– Ну, что ты, трусиха. Смелее!
Всю стену дома, часть забора и крышу опутал дикий виноград. Он пологом навис над дверью в дом. Листья его пожелтели и стали совсем прозрачные. У дома пустая конура, в подсохшей луже ржавел обрывок цепи. Сарай еще больше накренился над давно непахаными грядками, на которых тут и там высился белыми стеблями неунывающий чеснок.
Я открыл дверь в дом и впустил туда Иру.
– На пороге не разувайся, только в доме. И подожди меня на кухне, если боишься.
Ира пожала плечами и шмыгнула в дом.
Я аккуратно спустился с низкого крыльца. Под ногами хрустнули листья. Листьями был засыпан весь двор. Огромная яблоня, расположившаяся как раз между нашим и соседним двором, щедро посыпала ими все вокруг. Многое осталось прежним, но каким-то другим. Старые санки, которые я помнил лет с четырех, все еще стояли на крыше сарая, но теперь ржавчина проела их насквозь, как и садовые инструменты без защиты от снега и дождя лежавшие на земле в зарослях сорняка.
Послышался стук и я обернулся. Счастливая Ира стучала мне в окно, отодвинув занавеску.
– Ну, дочь, сейчас начнем готовить!
– Так нет же ничего. Может в магазин?
– Здрасьти, а подвал нам на что? А соседи?
Читать дальше