Илья Гуглин - Как я учил English. Избранные рассказы об Америке

Признаюсь, у меня даже появилась, эдакая, ненормальная мысль, с которой я собирался посоветоваться с профессором. Дело в том, что замедлять или останавливать старение – это хорошо, очень хорошо для людей молодых и среднего возраста. А какой молодой человек думает о старости? Попытайтесь узнать, какой процент молодых обращается в клиники для диагностики, например, работоспособности своего сердца. Определённо доли одного процента. Вот и получается, что проблемой своего долголетия человек начинает интересоваться уже тогда, когда он перешагнет в довольно зрелый возраст. А для глубоких стариков это вообще не принесёт большой радости, также как и для общества в целом… Отказаться же от такой возможности, им тоже трудно…

Значит, нужно работать над идеей поворота старения вспять, говоря другими словами, над омоложением человека. Именно в данном случае будет правильно говорить о смене не величины, а направления вектора старения и «замены знака, на обратный». Как мне говорила логика, это ведь работа в том же русле, только почему-то она ни разу не всплывала в наших беседах? Для таких экспериментов, найти добровольцев будет очень легко. Может быть, даже я сам… Идеи такого рода, в науке считаются постановочными. Их нельзя запатентовать, но если они попадают на «хорошую почву», то их цена не знает границ. А не утопия ли сама постановка этой проблемы? Уж очень сказочно всё это звучит… Не успел я додумать свою мысль до какого-то логического вывода, как зазвонил телефон:

– Стаарик, это ты? Это я, Махмуд. Удивляешься?

– Нет, я не удивляюсь. Но как ты разыскал меня? Наверно, обзвонил наших общих знакомых?

– Конечно, в Москве уже все знают, что ты уехал.

– Что тебя заставило? Чем я могу быть тебе полезен?

– Понимаешь, стаарик, мой сын подхватил дурную болезнь. У него рождаются дети…

– Быстро растут? – спросил я.

– Да, слишком быстро. И никто не может их вылечить. Только один профессор в Израиле, армянин.

– А почему ты ко мне обращаешься, а не к нему?

– Потому, что он твой друг, и ты с ним работал много лет. Даже изобретал что-то. Мне он может отказать. Там нас не любят.

– И откуда ты всё это знаешь? – спросил я. – Да, ты прав, думаю, что он тебе обязательно откажет. И знаешь, почему?

– Нет, не знаю.

– Потому, что твой сын избил доктора и его жену, а потом ещё и ограбил его. И как после этого он должен относиться к твоему сыну, наркоману?

– Так, что же делать, стаарик? – спросил он. – Ведь семья пропадает. – Голос его стал как у человека, получившего убийственную новость. Мне даже стало немного жаль его.

– Не знаю, что тебе посоветовать. Ведь эту болезнь не подхватывают. Она не венерическая, её получают за грехи, свои или родителей, а потом передают по наследству, с генами. Я не уверен, что доктор тебе сможет помочь.

– Илья, я тебя умоляю. Помоги мне. Ведь парень совсем молодой. Недавно женился. Мы ведь с тобой дружили. Одну кафедру окончили. Скажи, что же делать. Хочешь, мои все братья придут и будут тебя просить?

– Нет, Махмуд, избавь меня от этого. Мне не хочется встречаться с вашими, – я даже чуть не сказал, саламандрами. – Извини, я после башен-близнецов ещё не совсем отошёл, несмотря на то, что они и не виноваты. Твой сын должен бросить наркотики и попросить прощения у доктора. Эти условия абсолютно необходимы. Если доктор его простит, можно будет обратиться к нему за помощью. А без этого, сам понимаешь…

– Стаарик, он уже бросил наркоту, ударился в религию, целыми днями молится. Но ты-то знаешь, что этим не поможешь.

Прошло несколько дней, и я получил письмо по электронной почте от Гурама Левоновича. Он рассказал о том, что прибор мой к нему прибыл и теперь его работа движется более успешно, а потом совсем неожиданно:

– Знаете, у меня произошла удивительная встреча с этим самым Модифом ибн Махмудом. И не только с ним. Выхожу я утром из дому и вижу, стоят на коленях шесть мужчин, а рядом одна женщина. Один из коленопреклоненных – светловолосый, бьется головой об землю, а его, как я догадался, бабушка, стоит с понурой головой. Не трудно было вычислить, что пятеро из них это те, с которыми мне не удалось разминуться в тот злополучный вечер. Шестой же, один из их отпрысков. Но это были уже совсем другие люди. От их былой самоуверенности и нахальства не осталось и следа. Видно они достаточно настрадались, и их раскаяние было, как мне кажется, абсолютно искренним. Особенно меня поразила женщина. Казалось, что она уже выплакала все слезы. Об этом говорили её глаза. Когда же она заговорила по-русски, и рассказала, какую тяжёлую жизнь ей пришлось перенести после отъезда из Москвы, мне даже стало её жалко. До сих пор в ушах её фразы: «Доктор, сделайте что-нибудь. Умоляю вас, возьмите меня для экспериментов».