Илья Гуглин - Как я учил English. Избранные рассказы об Америке

Так попал ко мне на приём мой первый модификант. Узнав, что этому крепкому юноше всего полтора года, мне всё стало ясно. Даже не понадобилось делать анализы генетического кода. Как я и предполагал, его физические данные лучше, чем у его интеллектуальных сверстников, но умственное развитие позволяет ему чувствовать себя комфортно только в среде маленьких детей его же возраста. Что я мог сказать матери, которая была со мной столь откровенна. Я сказал, что ребёнок болен тяжёлой наследственной болезнью, которая перешла к нему от его биологического отца. Что сама она сейчас ничем не болеет и может смело рожать детей (для неё этот вопрос оказался очень важным). Видно четверых для неё совсем недостаточно. Конечно, посоветовал относиться к ребёнку в соответствии с его возрастом. И, не смотря на её удивление, рекомендовал оберегать его от случайных связей. Естественно, взял под контроль эту семью и ребёнка.

Первые проявления половых инстинктов в среде детей, не трудно пресечь путём изоляции от сверстников. Но прошло некоторое время, и он уже попытался найти выход своей сексуальной энергии, со взрослыми женщинами. Иногда это ему удавалось, а иногда, это кончалось хорошей взбучкой от мужчин, не принимающих такого рода вольности. Дальнейшие события не трудно предсказать. Этих детей, имеющих взрослые инстинкты, нужно было изолировать от общества. Сначала в специализированных приютах, в которых работают только мужчины, потом, по мере увеличения числа модификантов, в специальных лагерях. Как прокаженных. Но это оказалось не так то просто. Очередь за вами.

– Насчет Махмуда из Багдада, вы это серьёзно, Гурам Левонович?

– Да, конечно. А что? Почему это вас удивило?

– Тесен мир. Знал я его в Москве, – ответил я. – Не перейти ли нам от печального к прекрасному?

– …Музей Фрика или «Фрик Коллекшн» возник несколько иначе. Сталелитейный магнат Генри Фрик построил для себя в 1914 году особняк на Пятой Авеню, напротив Центрального парка. Архитекторы Каррере и Гастингс, зная пристрастие заказчика, создали великолепную городскую усадьбу с примыкающей к основному зданию галереей. Хороший вкус и ещё лучшие деньги позволили коллекционеру в короткий срок собрать коллекции французских пейзажистов, а также картины голландских, испанских и фламандских мастеров. Здесь имеются полотна Рембрандта, Тициана, Гойи, Брейгеля, Эль Греко, Веронезе, Ван Дейка, Ренуара, Вермера… Отличие этого музея от других состоит в том, что посетители попадают в жилой дом, и переходя из комнаты в комнату, из столовой в гостиную, знакомятся с шедеврами как бы в домашней обстановке. Естественно, каждый посетитель музея примеривает эту обстановку к своей квартире и очень сожалеет, что не всё поместится в его апартаментах, а оставшиеся предметы всё-таки придется отдать родственникам, друзьям, соседям, знакомым и незнакомым людям… Но такие примитивные мысли посещают только тех, кто впервые прикоснулся к прекрасному.

Необыкновенна и сама обстановка особняка. Выполненные по заказу фаворитки Людовика XV маркизы Де Помпадур все вещи изготовлены лучшими мастерами Франции. В библиотеке располагается коллекция китайского фарфора и бронза эпохи Возрождения. В парадном зале одиннадцать огромных панно Фрагонара, созданные по заказу другой фаворитки того же Людовика, мадам Дюбарри. В комнате эмалей на фоне картин Пьера делла Франческо и Ван Эйка представлены лиможские эмали.

Генри Фрик завещал все эти шедевры и саму усадьбу городу Нью-Йорку с условием, что его жена будет жить здесь до своей кончины. После смерти Фрика, его дочь Хелен возглавила Совет попечителей и всю свою жизнь посвятила расширению усадьбы и приобретению новых сокровищ. Говорят, что служение музею было для неё столь поглощающим, что даже не оставило времени на создание своей семьи. Вот так, искусство требует жертв!

В коротком обзоре, к сожалению, нельзя охватить всё многообразие Нью-йоркских музеев. Даже тех, которые столпились на небольшой «музейной миле» на Пятой Авеню от 77-й до 106-й стрит.

– Посещение этих музеев оставляет, ни с чем не сравнимое впечатление, и желание внести какой-либо свой, пусть даже совсем не большой, вклад в сокровищницы мировой культуры, но это, увы, дано не многим, – сказал Гурам Левонович.

– Да, хотелось бы, чтобы подобные чувства возникали и у наших богатых меценатов, не так ли?

– Итак, в семье бедного башмачника Анвара произошло то, чего ожидали уже несколько месяцев. Жена родила девочку. Сказать, что это было радостное событие нельзя, поскольку это был уже четвёртый ребёнок и к тому же, четвёртая девочка. А какая польза от девочек? Работать они не могут, а могут только помогать в домашнем хозяйстве. Раньше, когда Анвар был молодой, он мечтал завести себе три жены. Но это всё в прошлом. Куда там три, тут и на одну заработать не просто. На каждом квартале есть свой башмачник. Башмачников стало больше чем башмаков! Но всё равно нужен помощник. Это когда ещё родится мальчик. Только аллах знает об этом. Он всё знает, только не хочет отвечать. Не спросишь ведь у него, почему младшая так быстро растет? Родилась на год позже, но уже на голову выше старшей. За год с небольшим, как вымахала! Хоть замуж отдавай. Но кто такую возьмет? Живот как барабан. Как будто на девятом месяце. Но вот случилось совсем непонятное. Совсем ещё ребёнок, и вдруг начала рожать. И родила. Конечно, опять девочку…