Арнольд Ихаев - Улей

Тут же за спиной услышал:

– Это ни к чему – пыль здесь никогда не собирается.

Донейл обернулся: позади него стоял мужчина, рост которого вряд ли превышал 150 сантиметров. На нем были брюки и длинный пиджак тускло-белого цвета из мешковатой ткани, такая же рубашка и идеально белые мокасины – все сидело на нем так, словно было сшито не человеческой рукой. Черные вьющиеся волосы средней длины слегка приподняты и аккуратно зачесаны на правый бок. У незнакомца были правильные черты лица, острый подбородок, ровный, достаточно длинный нос и светло-серые глаза.

– Мое имя Гораль, – представился человек, не дожидаясь, что Донейл первым задаст вопрос.

– Вы…

– Я отвечаю за порядок в этой библиотеке, – перебил его тот, не дав закончить.

– Ваш голос не…

– Не похож на тот, что звал тебя сюда? – вновь перебил странный собеседник. – Страх перед неизвестным искажает твой слух, заставляет трепетать и принимать ошибочные решения. Ведь сколько раз ты проваливал собеседования, пытаясь придумать, как будешь отвечать на заданные тебе вопросы, выдумывал разные импровизации вместо того, чтобы просто быть самим собой.

– Откуда ты…

– На самом деле все намного проще, чем ты себе представляешь. В данной ситуации человек слишком предсказуем, как и последовательность его вопросов, – в очередной раз обрезал посетителя хранитель.

– Где я? – успел-таки спросить Донейл.

– Ты в моей библиотеке, все книги мира берут свое начало в этом месте, потому что именно здесь находится тот, кто их пишет. На твой следующий вопрос ты знаешь ответ, ведь ты сам просился ко мне, не так ли?

– Я не совсем…

– Ты все прекрасно понимаешь, только пока еще отказываешься верить. Ладно, чтобы ты чувствовал себя немного комфортнее, я буду давать тебе договаривать, а то вы – люди – имеете привычку злиться по пустякам.

– А вы кто?

– Ты хочешь спросить, в чем я не такой, как ты или как все люди, верно? А ты представь себе, что перед тобой сейчас вместо меня стояло бы что-нибудь непонятное, огромное и страшное. Смог бы ты хоть слово вымолвить? Или, напротив, как бы ты отнесся к стоящему перед тобой чему-нибудь мелкому, немощному, которое не стоит даже того, чтобы на него смотрели? Согласись, беседа выглядела бы сейчас совсем иначе. В лучшем случае ты подумал бы, что сошел с ума, и не стал ничего слушать, а в худшем – попытался бы сбежать, а бежать тебе, увы, пока некуда.

Донейл уже начал свыкаться с происходящим и осознавать, а точнее, верить в то, что он действительно находится где-то, куда вряд ли может попасть человеческое существо, если, конечно, он на самом деле не сошел с ума, что вроде как выходило из слов стоящего напротив человека, если он вообще является таковым. Он вдруг вспомнил про семью и подумал, что Амелин, вероятно, уже беспокоится о нем, а вслух заявил:

– Так значит, я все-таки живой и не сошел с ума?

– Можешь не беспокоиться об этом, как и о том, о чем ты подумал про себя: там сейчас ровно тот же час, который был, когда ты пришел на кладбище и до того, как уснул.

– Так значит, это сон? – выдохнул Донейл.

– В таком случае попытайся себя ущипнуть, – предложил ему Гораль. Но тут Донейл вспомнил, какой была его цель, когда он решил пойти сюда, и произнес:

– Ладно, допустим, что все это происходит на самом деле, это может как-то изменить мою ситуацию?

– Я вижу, ты все еще сомневаешься. Со временем, как и к любому факту, ты привыкнешь и к этому. Вам ведь намного проще поверить во что-нибудь сложное и маловероятное, чем в простое и незамысловатое.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Донейл уже абсолютно спокойным голосом.

– Прежде чем я отвечу на твой вопрос, давай-ка присядем. К тому же ты решил задержаться у меня в гостях, как я понял.

Гораль жестом указал за спину Донейла. Тот обернулся, обнаружив деревянный стул с мягким сидением и такой же подушкой на спинке по всей ее длине. Когда он опять повернулся к Горалю, тот уже сидел и приглашал присоединиться. Донейл послушно присел, они находились на расстоянии двух метров друг от друга, немного повернуты в одну и ту же сторону, как будто приготовились смотреть телевизор.

– Люди не умеют долго удивляться чему-либо. Покажи им любое чудо, и они очень скоро перестанут не только удивляться ему, но и будут считать это абсолютно нормальным явлением. Или, напротив, абсолютно заурядную вещь могут всю жизнь принимать за чудо, просто потому что никогда не видели воочию, – начал Гораль.