Лев Аваев - Катабасис

Я влился в бурлящий поток людей и направился к перрону. Маленький электрон в потоке частиц, текущих по венам огромного мегаполиса и питающих техномагические механизмы городской суеты. Встав у края платформы, я стал ждать. Достав свой телефон, я решил полистать ленту, и первым же постом мне выпал пост с аудиокнигой «Анна Каренина» и прикрепленной к нему картинкой, где главная героиня бросалась под пресловутый локомотив. Я, конечно, был в мрачном состоянии духа после расставания со своей девушкой, но эта коварная таргетированная реклама промахнулась, ведь я всегда считал главную героиню этого романа ветреной дурой, да и вообще не любил русскую классику.

Убивая время котиками и смешными картинками, я даже не заметил, как синий стальной червь с громким воем остановился прямо напротив меня. Опомнившись от электронного морока, я взошел на борт этого космолета, раздирающего беззвездный мрак подземного метрополитена. Я не люблю метро, если честно. Я и раньше слышал, что в Киеве есть заброшенные ветки, но после просмотра одного американского хоррора мое сознание населило тьму этих туннелей богомерзкими тварями из ночных кошмаров в лучших традициях лавкрафтовских ужасов.

Мне следовало восходить на Олимпийской. Чтобы не прозевать свою остановку, я решил не залипать в телефон, а просто оглядеться. Вагон был полон людей, но ничего особо интересного я не заметил, кроме рекламы курсов польского языка. Как только на табло загорелось название моей станции, я устремился на выход, проталкиваясь через живую стену. Двери с шипением распахнулись и извергли меня наружу, однако за мной никто не последовал, будто бы вообще не заметив остановки. Не успел я и глазом моргнуть, как вагон уже тронулся и исчез в червивом нутре Киева. Я обернулся и не узнал остановки, это явно был не Киев.

Во-первых, тут не было рекламы, а во-вторых, художественное оформление было по-настоящему пафосным. Колонны на перроне были отделаны каким-то необычным материалом с типичным для советской архитектуры орнаментом: звезды, колосья, венки, а с украшенного лепниной потолка свисали ажурные люстры с чеканными узорами. В облицованные мрамором стены же были вделаны отливающие золотом экраны с изображением меча на фоне щита и копий. Тут также имелись непримечательные деревянные лавочки без спинок, на одну из них я и решил присесть и обдумать сложившуюся ситуацию.

Какой бы нереалистичной ситуация ни казалась, она случилась. Я каким-то образом пересек сотни километров и, судя по всему, оказался в одном из российских метро, вместо того чтобы спокойно выйти на своей остановке. Через минут пять я оправился от шока и стал думать. Следовало что-то предпринять, и самым очевидным мне показалось сесть на поезд в обратную сторону. Вдруг этот загадочный портал, связующий метро разных стран, еще не закрылся? В общем, так я и сделал. Вагон был еще более забит, чем это, казалось, было возможно в принципе, но в этой сутолоке я обратил внимание на сидящего напротив меня неопрятного молодого человека с одетой набекрень майкой-тельняшкой и заплывшим лицом не просыхающего алкоголика. Вся сюрреалистичность ситуации заключалась в том, что этот тип делал. А он читал. Как он вообще мог что-то разобрать через невидимые амбразуры своих залитых алкоголем глаз? Я решил наклониться и взглянуть, что же он все-таки читает. Вот что первое попалось мне, на глаза:

«Я очень люблю читать! В мире столько прекрасных книг! Я, например, пью месяц, пью другой, а потом возьму и прочитаю какую-нибудь книжку, и так хороша покажется мне эта книжка, и так дурен кажусь я сам себе, что я совсем расстраиваюсь и не могу читать, бросаю книжку и начинаю пить, пью месяц, пью другой, а потом…»

Я узнал книгу, и в этот момент её читатель поднял на меня синяки, заменявшие ему глаза, и воззрился с явно недовольной миной.

– Эй, мужик, у тя чё, проблемы? Хули ты нависаешь? Выйдем поговорим?

Не желая ввязываться в неприятности, я растворился в толпе и выскочил на следующей станции. Двери мгновенно захлопнулись, будто ждали лишь, когда я выйду.

Приземлившись на перрон, я услышал, как что-то захрустело у меня под ногами. Я попытался разглядеть предмет, на который я наступил, но весь свет со станции исчез вслед за поездом. Будто его выкачали магическим пылесосом. Я ощутил страх. Кроме меня, здесь никого не было, а единственным звуком, раздававшимся в этом подземелье, было отлетавшее от его сводов эхо моих шагов. Мои ноги за что-то зацепились, я споткнулся и больно упал всем телом на пол, порвав куртку и штаны. Я вяло встал и отряхнулся, после чего включил фонарик на телефоне, и мой страх превратился в ужас. Вся платформа была усеяна старыми, побелевшими от времени костями. Они-то и хрустели. Мой план не сработал, мое перемещение во времени и пространстве не зависело от направления поезда, и было, по-видимому, совершенно хаотично. Кажется, мне суждено до скончания моего века бродить по тёмному чреву метрополитена подобно неприкаянному духу жертвы глобальной катастрофы. Как бы оно ни было на самом деле, всяко лучше двигаться вперед, чем сидеть сложа руки и дожидаться медленной и мучительной смерти от голода и жажды. Я спрыгнул на дорожное полотно, медленно шёл, вдыхая вековую пыль этих забытый мест. Шел я довольно долго, и у меня было время поразмышлять. Каждый год в Украине пропадает тысячи людей. И этому можно найти вполне материалистическое объяснение. Похищения, убийства, маньяки и тому подобное, но что если эти люди просто сели не на тот поезд в метро или маршрутку и затерялись между измерениями? И теперь без устали пытаются найти дорогу назад, пересаживаясь с одного вагона на другой, пока не забредут в столь отдаленный уголок мироздания, что из него не ходит ни один маршрут? Но почему это случилось именно со мной? Есть ли в этом некий умысел или просто мне выпал такой жребий? Может, я просто умер? Вдруг тот самопальный жульен, который принес Андрей, был не из шампиньонов, а вся эта фантасмагория просто галлюцинации, порождённые агонизирующими клетками мозга? Наверное, так оно и случается: проматываешь день за днём, будто кадры в диапроекторе, а когда ты умираешь, просто начинаются новые картинки, и ты уже забываешь, какие они были раньше. И есть ли во всём этом процессе тот, кто эти картинки смотрит, или они бесконечно показывают себя в пустоту. Как бы там ни было, картинок я не видел, тут была лишь тьма неработающего кинозала.