Ксения Хотина - Четверо. Трое. Двое. Один

Когда компания почти поравнялась с женщиной, она воскликнула:

– Лиза, Лизочка, ну как? Сдала?

– Мам, да. Я сдала на четверку, – спокойно и равнодушно проговорила девушка, сомкнув пухлые губы, словно больше не хотела ничего рассказывать.

– Я… я так рада, моя девочка, – на глаза женщины навернулись слезы, одна слезинка не удержалась и спустилась по морщинистой щеке. – Поздравляю, милая!

– Спасибо, – сдержанно и несколько холодно ответила Лиза.

– Прости меня, – мать виновато обняла Лизу, притянув ее за стройную талию к себе и неуклюже положила голову на грудь к девушке. Лиза была смущена, на щеках появился легкий румянец. Но Лиза отстранилась.

– Мам, я пойду.

– Это тебе, – женщина неловко протянула сверток. – Там шоколад.

– Спасибо, мама, – с трудом сдерживая наворачивающиеся слезы, вымолвила девушка. Она не ожидала подарков от матери.

Лиза еще хотела добавить, что прощает маму, что хочет все исправить, что будет рядом, но не смогла. Слишком много обиды, горечи и детских слез скопилось внутри.

Лиза вспомнила, как приходилось оставаться у бабушки, только чтобы не видеть маму с заплывшими от алкоголя глазами. А как часто приходилось отправляться по деревне на поиски мамы! Не подаренные куклы, не рассказанные сказки, не заплетенные косы и эти оранжевые ботинки… Лиза молча отправилась дальше. Мать только успела провести сухой ладонью по ее руке. И осталась стоять на горушке смотреть, как удаляются девочки.

Наталья Аркадьевна неустанно думала о Левушке, даже по прошествии стольких лет не могла оставить привычку разговаривать с ним про себя, мысленно, он словно стал ее внутренним голосом. Она облегченно вздыхала, когда разговаривала с внучкой, на это время внутренний Левушка замолкал, ведь внучка в детстве была точной копией ее мальчика, да и сейчас она больше походит на Левушку, чем на своего отца.

– Ты спрашиваешь, как я могла его отпустить? А я так думаю, что корректнее бы спросить – как я могла не отпустить своего ребенка туда? Он всю жизнь мечтал стать морским пехотинцем. Мечта! Дело такое. Мы с отцом его заставили учиться. И все без толку!

– Бабушка, может, отложим подготовку к экзамену? Расскажи про дядю Леву!

– Ну, – помедлила Наталья Аркадьевна, но начала свой рассказ. – Хорошо. Нужно делать перерывы…

Он окончил университетский лицей, мы заставили его пойти в университет. Так и знала, что добром это не кончится. Смотрю, значит, как он учится, открываю его лекции – стихи, море, чайки, морские пехотинцы по всем тетрадям. На всех страницах. Я и говорю отцу его, Федору Ивановичу, как, что делать-то с ним? А сам Левушка позицию какую занимает? Отвечает нам: мол, вообще, здесь не хочу учиться, буду поступать в морское училище.

– А вдруг тебя туда не примут? – на то время конкурс довольно большой был. – А ты здесь бросишь учебу, год потеряешь. Как так?

В конечном итоге мы уговорили его доучиться год, чтобы было к чему вернуться. Скривив губы, он продолжал рисовать море в тетрадях, но на лекции ходил, а летом взял и поступил.

Физкультура у Левушки проходила на улице. Представляешь, бегали в Петергофе вокруг известных всем фонтанов все пять лет. Где учились, там и бегали, выбирать не приходилось. А всего их на учебе было четверо друзей. И такие все красавцы. Нет, ты не думай, все мамы своих детишек красивыми считают. Но тут как на подбор, это же генофонд! Богатыри русские, не иначе.

Четверо друзей – мальчик один из Мордовии, как же его звали, кажется, Сережа; сын петрозаводских врачей Леша Гуляй, да еще Вася. Вот и бегали бы они вокруг фонтанов, но пришло время определить, что дальше-то делать. Сережа одновременно с окончанием училища женился, знаешь, на очень красивой девочке из Москвы, потому-то его и направили в общие войска. Руководство тоже люди, взяв в учет свадьбу, сказало, что морская пехота – слишком рисковое дело для молодоженов, что тут скажешь? Да и мальчишкам решать не позволили, выбора не дали.

Ты знаешь, Левушка, как и мечтал, попал в морскую пехоту в Чечню. В своих письмах он ничего и не писал, только что-то банальное, что все у него хорошо. О страхе тоже не заикался, это он потом уже рассказывал, как боялся, например, когда стоишь в дозоре, страшная темнота вокруг, и все кругом ползет, а ты смотришь и не знаешь, то ли это чеченцы ползут, то ли живность какая, то ли вообще тебе все это чудится.

Дело было под Новый год, он прилетел на вертолете из месторасположения своего отряда в Каспийск за оружием и звонит нам из какого-то переговорного пункта – поздравляет.