Матери Павлушки хотелось нагуляться вдоволь, замерзнуть немножко, чтобы потом в палате, отогреваясь, еще какое-то время не реагировать на утомительную разноголосицу. Надо отдать должное персоналу, палата и зимой тщательно проветривалась. Во время дневного сна открывались все форточки, даже в мороз, дети укутывались дополнительными одеялами. Хотя хорошо топили старые батареи, в помине не было сквозняков. В палате всегда было тепло.
Новый 1980 год пришёл в детское отделение! Ну как можно жить без этого детского праздника, заражающего всех верой в добро, сказку, чудеса. Доктора, любимца малышни, нарядили в костюм Деда Мороза, Снегуркой была сестричка Ольга. Мать смотрела на нарядную Снегурочку и вспоминала себя в детстве. Как бы ей хотелось нарядить всех малышей в костюмы, созданные своими руками! Это у нее от мамы – её костюмы для троих детей на любом празднике получали призы. Может, поэтому её не раз выбирали Снегурочкой школы.
Вот с подарками было сложно. Игрушки – нельзя ни под каким соусом. Негигиенично. Устраивалось небольшое представление с куплетом песни у каждой кроватки и вручения праздничного набора из мандаринов и конфет, которые тут же разворачивались, очищались и скармливались. Как блестели глаза малышей! Столько внимания – каждому, персонально. Стены тоже были украшены – по-особому разрешению заведующей на них развесили большого формата иллюстрации из главных детских сказок, приобретенные матерью Павлика в книжном магазине.
Праздник получился. Конечно, хотелось верить, что найдутся родители – свои или приёмные. Что всё будет хорошо. Как важно, чтобы до этих благих перемен в жизни, сердечко не успело очерстветь. Необходимы праздники, такого рода внимание, – пусть изредка, понемножку. Неправда, что детям потом больнее и тяжелее. Даже одна такая капля может спасти веру в добро и возможность счастья.
А в то, что выздоровление возможно – верилось, иначе зачем эта четкая организованность лечения, строгий режим, чистота, порядок, хороший уход, даже эти особенные стены с долгой историей благотворительности, домашнего уюта, особой сердечной заботы основательницы бывшего приюта.
Пришёл февраль. Мать Павлика шла к дому, замедляя шаг. Огромные хлопья плавно кружились в воздухе, иногда касались щёк, повисали на ресницах, словно медлили с падением на землю. Пока снежинка кружится в воздухе – она единственная и неповторимая, особенная. Как же ей не желать продлить это кружение? Снегопад, метель. Снежные крепости. А где-то, далеко в её детстве, подснежные ходы, потерянные рукавицы и обмороженные пальцы, стоящие колом у батареи лыжные штаны с начесом и лужицы под ними. Сладкое, с дрожью во всем теле от согревания, засыпание – в берлоге из ватного одеяла. Скоро-скоро они дождутся этого – с сыном вместе будут валяться в сугробах, делать фигуры на снегу, лепить снеговиков.
Родители Павлушки нашли комнату для отдельной от их родителей жизни, куда мечтали привезти первенца после выписки из больницы. Сделали своими руками ремонт. Ждали с возрастающим нетерпением дня, часа. А Павлушка не был в курсе всех сложностей взаимоотношений взрослых и проблем вне его больничной палаты. Жизнь шла своим чередом. У него был друг. Он здесь подрос. И уже не помнил – что было до больницы.
Вот и настал этот долгожданный момент. Молодой доктор, удивляясь, как быстро всё на мальчике зажило, без всяких последствий и рецидивов, задумчиво произнес: «Знаете, в мировой практике было несколько случаев слишком активной культуры для прививки в роддоме (Палочка Коха называется). Это, конечно, особый случай, исключение из правил. Но есть над чем подумать, ведь костный туберкулёз всегда считался осложнением открытой, запущенной формы туберкулёза лёгких. А тут – чистейшие легкие, и условия. У вас же нормальные условия дома? Я, впрочем, не сомневаюсь». Он улыбался, глядя Павлу в глаза: «Наследственность у тебя в порядке! Всё будет хорошо, Паш. Да ты сам всё знаешь». Через пять лет ежегодной флюорографии его, действительно, снимут с учета в районном диспансере.
Расставания как такового не было. Может быть, Сашка не пришел, чтобы не травить душу? А может, был на процедурах? Причины могли быть разными. Но, Павлику показалось на мгновение, что он увидел чью-то темноволосую голову в окне второго этажа. Палата Сашки выходила окнами на вход и дорожку, ведущую в сторону 2-го Муринского проспекта, по которой катила коляска с его маленьким дружком, катила прочь от болезни, уколов и лекарств, от казенного помещения, воплей мелкоты. Катила в другую, неведомую ему и, судя по началу, необыкновенную жизнь.
Читать дальше