Александр Иванов - Рок-н-ролл инженера Иванова

Собравшись в первый раз, мы тут же начали записываться, благо вопрос репертуарной политики не стоял – что знали, то и пели – этакий фьюжн – что-то из советской эстрады, что-то из дворовых песен и, конечно же, было бы странно, если б мы не уделили внимание забугорным поп-хитам чисто на английском языке. Именно так: «чисто на английском», позже у нас это называлось петь «по Чехову» и как-то еще, и означало следующее: на слух снимались слова, записывались русскими буквами, и потом воспроизводились с разной степенью умения и наглости. В нашем случае получалось, конечно, не сильно похоже на оригинал, чтобы ни сказать больше, но нас устраивало. В те времена так делали практически все, ведь тексты взять было негде, да и знаниями зарубежных языков у нас в стране всё-таки не 100% населения могут похвастать, ну а мы тогда и подавно. Что, кстати, не помешало нам сочинить вскоре необыкновенно талантливую трёх-аккордную рок-композицию с совершенно новаторскими стихами:

Дую лайк зе рашн водка,

Дую лайк зе рашн водка.

Ес ай ду, ес ай ду!

Ай лайк зе рашн водка!

А еще тогда повсеместно делалось так: на музыку какого-нибудь иностранного артиста просто сочинялся русский текст, примерно подходящий по смыслу, что, впрочем, совсем не было обязательным. Вспомните хотя бы «Карлсона» «Поющих гитар» или «Поспорил старенький автомобиль» «Веселых ребят». А уж если говорить о самодеятельности, здесь вообще был полный вперед, ведь народных дарований у нас всегда хватало. Чего стоит хотя бы такая трактовка незабываемой «Venus»:

Хабарик, я нашел хабарик.

В туалете, на газете… и т. д.

Немаловажным моментом, конечно, было правильно назвать коллектив, и тут как-то всё забуксовало. Вокруг уже было полно всяких «Странников», «Гитар», «Братьев», даже «Большой железный колокол» был, если кто помнит. «Группой п/у Шуры Иванова» называться показалось уж совсем не прогрессивно, и тут Вова вспомнил какой-то мультфильм, где фигурировал несуразный ансамбль из лягух с гитарами под названием «Зеленые звезды». Больше в голову никому ничего не пришло, поэтому на том и порешили, прозрачно изменив имя, чтобы было меньше вопросов, на «Green Stars», трансформировавшееся позже в «Green Stars Menestrels». Хотя вопросы и всякие шуточки у публики все равно возникали, но нашим ответом, как правило, было уверенное: «Не еб… т!». Аргумент, согласитесь?

Уже на второй или третьей рекорд-сессии, а происходили они поначалу чуть ли не через день, возникла проблема. Володя, со всей широтой своего репертуара, состоявшего в основном из «англоязычных», хулиганских, блатных и каких-то вообще неведомых народных песен, ну просто никак не годился для исполнения лирики. Из-за хриплого голоса и разухабистой манеры у него все звучало в духе «Цыгане любят шубы…».

Игорь вообще не пел и отказался наотрез даже пробовать. Зато с радостью попробовал я, получилось, мягко говоря, так себе. Нет, конечно, лирический тенор-то присутствовал, но был он жидок и невнятен, кроме того, существовали явные проблемы с музыкальным слухом (они вообще-то так никуда и не делись, я просто вида не подаю). Поэтому, несмотря на здоровое раздолбайство и сугубо дилетантский подход, было принято решение укрепить коллектив еще одним членом. После недолгих кастингов им оказался наш одноклассник Сергей Галицкий. К сожалению, он погиб вскоре после окончания школы, разбился на машине.

Серега был симпатичным спортивным парнем, с хорошей фигурой, нравился девицам, что тоже было немаловажно для успеха общего дела, и любил выпить, буквально до падения в канаву, но главное, он почти нормально с допустимой степенью лажи, пел именно то, что нам было необходимо – «про любовь». И голос у него был достаточно красивый. Что удивительно, мама его была глухая, а папа вообще глухонемой, бывает же так!

Надо сказать, Серега не сильно прикипел к этой всей истории в отличие от нас троих. Часто мы собирались и без него, а под конец 10 класса и, соответственно, существования бэнда он вообще как-то отпал. Но, тем не менее, он был полноправным участником. И никак иначе.

Дорога к славе была открыта и мы по ней шли. К середине учебного года мы записали уже часа полтора всякой музыки, а вообще записей за два года наберётся, наверное, часа на четыре. Пленки эти хранятся у меня, я их переслушивал считанные разы за прошедшие сорок с лишним лет, а вам я этого делать вообще категорически не предлагаю. Уж больно там все немузыкально и убого, что, тем не менее, совершенно не умаляет того нашего удовольствия от процесса. Мы просто весело проводили время.