Александр Иванов - Рок-н-ролл инженера Иванова

Придя в новый класс, я быстро вписался в коллектив, где безусловным лидером был Володя Петров, исключительно одаренный парень – он хорошо учился, абсолютно при этом, не готовясь к урокам, здорово рисовал и само собой играл на гитаре. Он был своим среди дворовой шпаны, общался со старшими товарищами не самых честных правил и одновременно находился в нормальных отношениях с мальчиками из хороших семей и многочисленными девочками. Он носил очки, слегка косил и сильно картавил, что не мешало ему пользоваться успехом у последних. Жил он со старушкой-мамой в захламлённой комнате в коммуналке, его отец то ли сидел, то ли путешествовал, и мы любили бывать у него – слушали музыку, болтали, там можно было открыто курить и даже выпивать. Изредка я с ним вижусь и теперь, у него был период тяжелого алкоголизма, потери близких и других всяких бед. Сейчас он в порядке, работает токарем, очень востребованный высококвалифицированный специалист, раз в году уходит на неделю – другую в запой, остальное время сухой. Острота ума и чувство юмора – по-прежнему на высоте.

Ну а ближе всех из класса я сдружился с Игорем Клуром, маленьким носатым парнем из семьи врачей, врачом впоследствии и ставшим же на какое-то время, и женившимся на сокурснице, которая, как вы понимаете, тоже стала врачом. Из него, правда, так и не получилось светила медицины – но зато теперь он трудится старшим помощником капитана на ирландском пароходе. Сейчас он трижды дед, так же бодр и целеустремлен, видимся с ним раз в году между его рейсами.

Дома у Игоря из поражающего воображение было: отцовский кассетный (!) стерео (!) магнитофон, вроде бы AKAI (!), качественные записи Beatles (здесь я, кстати, впервые услышал «Then I’m 64» в стерео с этим, тогда меня очень удивившим, разносом инструментов по каналам, ну вы помните…), болгарские, чешские, ГДРовские и другие перепечатки дисков западных эстрадных артистов, чучело пингвина, а также 20-литровая канистра спирта (вернее, уже не совсем спирта, поскольку перед всеми нашими праздниками Игорь немного отливал оттуда и добавлял воды). Все это счастье имелось оттого, что Клур-старший году, кажется, в 1974 побывал на зимовке в Антарктиде, и после, что не менее важно, долго возвращался домой морем с заходами во всякие зарубежные порты. Кстати, здесь же я впервые попробовал и баночное пиво. Честно скажу – оно меня не поразило, но зато сильно повысило самооценку.

Немного отвлекусь от исторического материализма. Хочу сразу предупредить читающих – в этой книге будет много слов о пьянстве – праздничном, бытовом и, так сказать, производственном. И поскольку к алкоголю я отношусь с интересом, общался и продолжаю с людьми схожих взглядов, да и профессия, которая меня увлекла почти на тридцать лет подразумевает – согласитесь, было бы смешно строить из себя приверженца идей Фёдора Углова, если кто-то помнит такого… Но, слава богу, генетика или наследственность – как хотите, уберегла меня от глубокого погружения в синие дали, чего не скажешь про достаточное количество моих друзей-приятелей, впрочем, некоторые из них умудрились оттуда и вернуться. Жаль, что не все.

Шел 1976 год, и слово «рок-группа» стало совершенно осязаемым и у нас в стране, практически в каждом ДК, клубе, колхозе и цеху был свой ВИА. В каждой школе тоже был. Но не в нашей – не знаю почему, но, то ли из-за ортодоксальности директрисы, то ли из-за лени предыдущих поколений учащихся в этом смысле здесь стояла тишина.

Я очень хотел играть в группе поскольку жаждал славы. Может, не славы, а усиления внимания к такому неординарному себе, при этом ничем особенно поразить окружающих не мог, хотя потенциал вроде бы чувствовал. Ну, а ещё… думаю, вы поняли – мальчика же интересовали девочки, и практически все, что были вокруг (возможно одна или две из них чуть больше остальных), и хотелось ощутить себя хоть в чём-нибудь доминантным.

При этом я знал целых пять гитарных аккордов, умел играть вступление из «Smoke On The Water» на одной струне, еще одну какую-то загадочную композицию на двух, и абсолютно не умел петь.

Иначе говоря, юноша осознал – если не он, то кто, и с мыслями о создании ВИА первым делом обратился к Клуру. У него, конечно, тоже была гитара, причем со звукоснимателем, а кроме того, он когда-то отучился четыре года в музыкальной школе на скрипке, правда, видимо, не очень успешно, поскольку к описываемому времени все уже давно забыл. Но при этом он хотя бы что-то представлял о нотах, ставил пальцы куда надо и знал гораздо больше аккордов, чем я. И вот мы с ним начали думать, кого бы еще позвать в наш, так сказать, «проект». Первым и единственным кандидатом был, естественно, Вова Петров – во-первых, он лучше всех играл, знал множество песен, охотно горланил их в компаниях и имел громкий скрипучий голос, а во-вторых, был авторитетом, как в музыке, так и в обществе, что, согласитесь, тоже было немаловажно для будущего успеха, в котором мы абсолютно не сомневались. На предложение Вова ожидаемо и с легкостью согласился.