Артём Бордовский - Мать моя женщина. Психологическая повесть

– Ну, давай-давай, накатим по одной сразу. Картошки я уже нажарил. Можешь в душ пока сходить, полотенце для тебя на стиралке лежит, и потом засядем.

– А Ленка?

– Спят они уже. Рано вставать. Она извинялась, конечно, но поздно уже, сам понимаешь. Ей с утра детей на тренировку везти и в школу.

– А ты?

– А я на больничном. Ладно, давай уже… холодненькая.

Товарищ мой – Вовка. Хотя кто он – друг или товарищ? Пока я жил здесь в стране, наверное, был другом. А за столько времени стёрлась дружба. Товарищ скорее. Хотя язык не поворачивается назвать его товарищем. Да и другом называть никогда не хотелось. Говно он, а не человек. Но друг. Или как друг тоже всегда был говном? Хер его знает… Встретил радостно, но длилась она недолго. Двадцать лет не виделись, а радость его сменилась на маску безразличия ровно в тот момент, как я снял пальто. И он уже не спешил расспросить, как я да что я в своей Америке, а торопился опрокинуть со мной рюмку… Странно, раньше он особо не пил. Но балагурить любил. Пока я был в душе, приходил в себя от перелёта, он, наверное, рюмку-другую в одиночестве оприходовал. Точно выпил! Не сидел же он, не смотрел на бутылку и сковородку с жареной своей картошечкой в ожидании меня. Ага, сидит такой, прям, и поправляет приборы, убеждаясь в законченности гастрономического букета: полные рюмки, картошка, селёдка в масле, корнишоны (куда без них), мяса какого-то нарезал. Красота!!! Подпёр кулаком подбородок и сидит, терпеливо ждёт, пока я обмоюсь тут? Полотенце… Где оно, это полотенце? Никакого полотенца на стиралке нет. Выбрал я какое-то, может и детское, поди разбери тут, и вытерся. Пусть сами потом выясняют. Наверняка Ленка сказала, что положит полотенце для меня на стиральную машинку, да и забыла. А ему – что в одно ухо влетело, что из другого вылетело. Гость есть, рюмки на столе, вода в кране. Что ещё нужно? Вон уже стучит, не терпится, шепчет.

– Ну, чё ты там, не уснул?

– Иду.

Прям проводил меня до стола, вернее, до рюмок. Прям чуть ли не ко рту мне поднёс мою. Ему не я нужен был, ему весь этот колорит требовался. А я, как гость заморский, всего лишь повод. Жена, трое сопляков, небольшая квартирка в две комнаты, доставшаяся в заботливые советские времена его отцу, который жил тут с ними, да и помер в один прекрасный для всей семьи день. А потом оказалось, что не помер. И все поймали семейное разочарование, но никто виду не подал. Думали, комната одна освободилась, а фиг вам от деда! Жил и жить буду. Просто заплохело чего-то, да и скорая успела. Откачали. Продолжилась жизнь-жестянка, в которой вся семья, как шпроты в банке, теснится. И слишком часто таких праздников, как сегодня, Ленка явно не позволяет. Но тут повод железобетонный!

– Кто тебя так ещё встретит, а? Соскучился по родимой русской рыбке-то?

– Я не ем рыбу.

– Это не рыба. Это селёдка. В маслице. А это не картошка-фри. Это жареная картошечка на старой чугунной сковородочке. А это – оленина! Попробуй, друг из Норильска подогнал.

– Это не оленина, – попробовал я.

– А что же?

– Не знаю, но не оленина.

– Больно ты разбираешься? Чё там, на Аляске, оленину, что ли, едят?

– Я не знаю, я не был на Аляске.

– Ну, вот, тогда и не трынди. Хочешь – жри оленину. Хочешь – жри не оленину, – заржал он как смесь бегемота с конём. Но заткнулся, как только раздался стук в стенку. – Ты давай рассказывай. Надолго, как думаешь сам?

– Честно говоря…

– Погоди, давай писанём ещё по одной, чтоб не отвлекаться… Хо!.. «Русская душа»! Я всегда только её беру. Кореш у меня работает на фабрике. Они с финнами по их технологии производят, так что лично знаю, из чего делают, доверять можно. Ну, а вы там часто хлещете водку?

– Там водка не пьётся. Не идёт. Как-то коньяк да виски больше.

– Что ж, можем потом и на вискаридзе перейти. Правда, магазы уже закрыты. Режим. До 22.00.

– Я же тебе презент… совсем забыл, – это были последние мои слова, которые высветились искренней радостью в глазах Вовки. Больше за вечер взглядами мы не встречались.

Вручил я ему бутылку дорогого виски, купленного в Duty Free, и трёп понёсся дальше.

– О, спасибо. Из дьютика?

– Нет. Из фирменного магазина.

– С лучших стриит ЛондОна.

– Точно. Только с Нью-Йорка.

– Коньяк?

– Виски. Хорошее. Крепкий алкогольный напиток, приготовляемый из зерна. В общем, это та же водка.

– Ой, да знаем мы. Та же да не та. Извини, ею продолжать мы всяко не будем. Подарочек мы уберём подальше. Будет повод… Новый год – праздник дорогих открытий, знаешь ли!