Светлана Чепкасова - Ciao, Amore!

– Рассказывай, что у тебя с Бабасиком, – Мила налила подруге чуть больше, чем себе, зная, как непросто дается ей разговор о бывшем не-муже.

– Представляешь, вчера утром, пока я была на дежурстве, приходил домой за остаточным тряпьем. – она шмыгнула носом, – Забрал все деньги, которые я отложила на отпуск. Теперь вместо песни моря у берегов Новой Зеландии придется горланить песни подмосковных грибников в сосновом бору.

– Ох, Катька, говорила же тебе, бестолочь, не давай ему ключи, – Мила хлопнула по столу ладонью, – Ты хоть замки смени что-ли.

– Да поздно уже! – не то чтобы Катя не слушала подругу, в вопросах любви она думала противоположным от головы местом, – Ключи и записку на столе оставил: “Екатерина, мы жили с тобой в браке, хоть и не регистрировались. Моя совесть перед тобой чиста. Теперь, когда мы разошлись, мне полагается компенсация. Верю в твою порядочность. Петр.”

– Петр. Какой Петр. Великий? В мечтах и грезах. Петрушка рыночный. Балабол пятикопеечный. – Мила начала заводится, – Серж! Ну ты слышал, что творится?

– Кать, серьезно, можно подать заявление в полицию о краже, – Сергей вышел из гостинной. К Кате он относился как к младшей сестре. От больших пацанов во дворе, конечно не защищал, но пледом на диване укрывал и кофе с утра обеим варил.

– Давайте без полиции, не хочу связываться. Считайте, я легко откупилась. Скажите лучше что с лысыми покрышками делать? – она посмотрела на Сергея снизу вверх.

– Не поняла. Какими покрышками? Огласите техническое задание пожалуйста, – пара-тройка коней в стойле у Милы всегда стояли запряженные, а избы были оборудованы огнетушителями согласно последним инструкциям пожароохраны. Спасала она рьяно, от души.

– Бабаськины зимние, которые на балконе валяются. Хотела предать огню, но любовь к природе пересилила приступ саможалости. Наверное, придется откатить их на свалку, – Катя вздохнула и закурила четвертую по счету сигарету.

– Много курите, мадам, – Серж попытался отнять у сигарету, но она проворно перекидывала ее из одной руки в другую.

– Не мадам, а мадемуазель. За Милкой смотри. Что у вас новенького?

– Разводимся, – пожал плечами Сергей и вышел из кухни.

Катерина вытаращила глаза: Опять?! Что на этот раз?

– Все то же: не готовлю завтраки, не уделяю внимания, не прихожу на ужин, плюс замешанный на кристально чистом русском мате мой богатый словарный запас и йопушки жопушки: мы снова пилим имущество. – Мила вытащила из пачки сигарету, помяла ее и затолкала обратно, – На следующей неделе собирается съехать.

– Мил, ну чего тебе надо, а? Вы же не существуете друг без друга. Как кружка и водичка, – Катя потянулась за стаканом воды.

– Как глазик и ресничка. – Мила улыбнулась, – Слушай, слушай, про ресничку слушай. Помнишь, в институте я ходила к армянке брови делать, она еще ниткой их щипала. Шикарный мастер! Вытащит из кармана грязную нитку, наслюнявит палец, вжик-вжик – брови как у Меган Фокс. Один раз попросила ее ресницы покрасить. Она краску навела, вазелином под глаза намазала, ваточку положила и говорит: Ой-ой, рэсничк какой, какой рэсничк, мааалэнкий! На всю жизнь комплекс оставила. Я после нее в салоны красоты как на плаху иду, боюсь услышать: Соболезнуем вашей последней реснице и лысым глазам, мы сделали все, что могли. Аминь, – Мила сложила руки на груди.

– Да отличные ресницы, че она, – захохотала Катя.

– Только вот не надо мне этих ваших реверансов раскладывать, все я про себя знаю, и про рэсничк в том числе. Слушай, совсем из головы выскочило, мне Танька приглашение на свадьбу прислала. – Мила показала подруге переписку в телефоне, – Помнишь, какие у нее опахала были? Двери сквозняком сносило, когда она глазами хлопала.

– Какая Танька? Титова? Да ладно, и что, вот прямо так замуж и собралась? – женское любопытство – вот тайный источник любой катастрофы.

– Выходит в Италии, за какого-то потомка старинного рода, чуть не Медичи. Через неделю. Приглашает нас обеих и билеты оплачивает, – Мила опять показала на телефон, – заметь.

– Билеты хорошо. А подарок, а жить где? Нет, Люд, не могу, да и операции расписаны на два месяца вперед, – в вопросах работы Катя была непоколебима.

– Денег займу, – с готовностью предложила Мила, – хочешь, твоему главному диван по себестоимости продам? Он давно на него глаз положил, и в витрине пора дизайн менять. Ну поехали!

Катерина сомневалась. Во-первых, из-за расписания. Несмотря на то, что отпуска у нее уже год как не было, график дымился, и был на самом деле плотно расписан. А во-вторых, с Танькой они сто лет не общались и даже подругами не были. Так, знакомые, бывшие одноклассницы.