Серж Карманов - Забытая юность, или Воспоминания на последней парте

_Ты что печатал в школьной фотолаборатории порнографию?

_Полная чушь!

_…и распространял её в школе?

_…ну, если можно назвать распространением вывешивание на спине одноклассников нечёткой фотографии женского тела.

На этом всё и закончилось, хотя завуч обещала меня выгнать из школы.

Я прошел медкомиссию и без особых усилий сдал все экзамены и когда прочел свою фамилию в списке поступивших, как то не особо обрадовался, скорее, понял, что наступает другая жизнь.

В нашей группе учились ребята с разных регионов Дальнего Востока: Магадан, Сахалин, Камчатка, Хабаровск, Комсомольск на Амуре, но всех условно можно разделить на две группы, тех, кто приехал учиться и кто сам не понял, как здесь очутился.

Те, кто учился – усаживались в первых рядах записывали лекции и тянули руки на семинарах.

Я как то попробовал сесть за первый ряд и испытал настоящий шок – все как роботы склоняются над тетрадью, приподнимаются и вновь склоняются. Мне же легче запомнить, не записывая, если это не формулы, а следуя за мыслью преподавателя представлять, о чём идет речь, но учитель смотрит прямо на тебя, как будто спрашивает – ты чего уставился, удобно развалиться и сосредоточится невозможно.

В общем, я попросился в туалет и больше на лекцию не вернулся. Бобёр потом часто использовал этот приём, особенно на уроках Толи-Бори.

Анатолий Борисович, учитель океанографии, делал по журналу перекличку, громко кашлял и отправлялся через смежную с аудиторией дверь в свой кабинет, выпивал стаканчик домашнего вина и начинал рассказ о течениях Мирового океана.

Проходило полчаса, Бобер искусственно багровел, сжимая рот, хватался за живот и тянул руку, просясь в туалет, Толе – Боре очевидно было знакомо ощущение тяжести в животе и он всегда отпускал, Бобёр уже не возвращался, праздно шатался по коридорам или пропадал в спортзале.

Понятно, что такие экземпляры сидели на задних рядах. Тут обитали уникальные люди:

Гена Птицын, по прозвищу Филин, черноволосый паренёк с бледным лицом и римским профилем, никогда не расставался с гитарой, вытягивал из неё разнообразные звуки на перемене или по многочисленным просьбам исполнял какой-нибудь хит, типа «Smoke on the water» или свою любимую «Feelins». Но большую часть времени он спал, причем мог заснуть быстро, в самых разных позах и практически везде. Наши маршруты на занятия иногда совпадали, захожу утром в трамвай, смотрю на проходе стоит Гена, одной рукой держится за поручень, в другой гитара, пробираюсь поближе вижу – спит, кепка сползла на нос, глаза закрыты.

Кричу чуть ли не в ухо:

_ Гражданин! Ваш билет!

Гена открывает один глаз:

_.. А это ты, привет, толкни, когда наша будет». И снова погружается в спячку.

Андрей Анохин, с ним мы прошли огонь и воду, а познакомились сидя в последнем ряду на истории КПСС. Он пытался записывать основные постулаты работы Ленина «Два шага вперед, один назад», несмотря на похрапывания, Гены и оживленный рассказ Бобра про студентку-метеоролога с грудью как волейбольный мяч. Я небрежно заметил, что знаю, где достать конспекты хоть за весь год вперед, Андрей тут же отбросил ручку и посмотрел на меня:

_Только без шуток,… не врёшь?

Историк, пожилой армянин, Ашот Эдуардович, покачивая толстым, как сосиска пальцем, всех предупредил, что без конспектов никто зачет не сдаст, а тем более экзамен.

Я утвердительно кивнул, два дня назад я совершенно случайно познакомился с удивительной старшекурсницей, которая перевернула всё моё представление о второй половине человечества, но об этом позже.

Она то и сообщила, что подрабатывает на кафедре истории и если что надо – заходи.

Андрей закрыл тетрадь, сказав, что избавиться от такой мути – это просто сказка, блаженно развалился на парте, тем более, что Бобер приступил к финальной части своего рассказа, как он на ровном месте споткнулся, и руки его уткнулись в волейбольные мячи.

Саня Бобраков, настоящий приморский парень – веселый, неунывающий, шутки и незлобные издевательства так и сыпались из него, его заразительный беззаботный смех, казалось, слышался отовсюду, не прошло и трех месяцев, а у него уже везде приятели. Шестиклассником он поехал в деревню к дедушке, а вернулся с рюкзачком полным анаши, что не помешало ему семь лет профессионально заниматься гандболом.

В столовой мы научились понимать друг друга без слов.

Большая перемена, толпы голодных студентов давятся в очереди, бесперебойно толкаясь и размахивая руками, отстаивая своё место. Вчера, после занятий, я забрёл в профком, кто-то сказал там можно получить билеты на французское кино, вместо билетов записали в кружок юного пожарника и дали талоны на питание. Достаю талоны и думаю, как и главное что на них можно съесть, подбегает Бобер.